Герои на все времена

Андреев не ответил, только подобрался внутри. Нашел глазами сосну. Полярная тоже вроде была на месте. Над головами послышался мягкий шелест крыльев, а в следующий момент на стоявшее рядом хиленькое деревце опустился филин. Лесной охотник посидел немного, рассматривая людей, угукнул и неслышно рванулся дальше в сумерки, в сторону одинокой сосны. И тут будто какая сила потянула Сашку вперед.

— Не дрейфь, Николаич, прорвемся! За мной, — скомандовал он, как в атаку, и решительно прыгнул на ближайшую кочку.

Через полчаса такой скачки по островкам им уже было наплевать на жижу в сапогах. Тяжелые автоматы оттягивали шею, двойной боекомплект — пояс, а рация резала плечи. В какие-то моменты Сашку начинало одолевать сомнение в правильности происходящего, и тогда тревожное «гу-гук» приводило его в чувство, заставляло продолжать двигаться, выискивая новые и новые полусухие кочки. Наконец после очередного прыжка сапоги гулко стукнулись о бревна гати. Памятная сосна была совсем рядом.

— Уф-ф, вроде прошли, а, Николаич? — переводя дух, радостно подытожил лейтенант.

Радист только крякнул в ответ.

— Ну, спасибо тебе, дядька филин, — полушутя обратился Сашка к птице, которая и не думала улетать, а вновь облюбовала дерево недалеко от людей.

Услышав благодарность в свой адрес, неожиданный попутчик снова гугукнул, будто прощался, и исчез за деревьями.

— Чертовщина какая-то, — подытожил Андреев, поочередно выливая из сапог набравшуюся воду.

— Ручаюсь, — ответил ему Петрин, делавший то же самое.

— Ладно, двинулись, нам еще на высоту лезть, как раз обсохнем.

Зубец представлял собой нагромождение скал и валунов, поросших тощим лесом и возвышавшихся над Озерным. Казалось, будто какое чудище и впрямь пыталось прорваться из-под земли и сперва вспучило ее, а потом одним зубом таки прорвало сковавшие его тенета.

Склон со стороны болота оказался довольно крутым и густо зарос кустарником и деревьями, будто назло трясине. Разведчикам пришлось попотеть, чтобы забраться на него и не обнаружить себя шумом: ветки постоянно цеплялись за одежду, и их приходилось высвобождать, не сломав, чтобы противник не услышал ненужного треска. Старик не ошибся, гать вывела прямо к околице деревни, давшей название высоте и опорному пункту. После долгого карабканья первым желанием Андреева было встать во весь рост и перевести дух, но Петрин ловко подсек командира и для пущей надежности придавил к земле рукой.

— Там, — коротко шепнул радист, предупреждая недовольный возглас лейтенанта, и посмотрел в сторону и вверх.

Только тут парень заметил часового, стоявшего шагах в десяти от них и что-то высматривавшего на ночном болоте. Александр замер и почувствовал, как внутри у него все холодеет: подойди финн чуть поближе, да просто посмотри себе под ноги — провал неизбежен. Живыми, может, они и уйдут, а вот на высоту путь будет заказан. Щелчок взведенного Петриным затвора показался Сашке громоподобным. Когда он сам перетаскивал со спины автомат, подумал, что от него шуму больше, чем от слона в посудной лавке. Финн же постоял еще немного и, потеряв интерес к болоту, направился назад к посту на въезде в деревню. И когда уже Андреев хотел перевести дух и вдохнул побольше ставшего особенно прохладным воздуха, выдохнуть он так и забыл, увидев, что у ближайшего забора замер пес и смотрит прямо на них. Дворовый сторож, ему все равно, кто подобрался к его территории, фашист или красноармеец, облает любого. Андреев был готов грызть землю от обиды — провалить задание из-за какого-то пустобреха! Однако «пустобрех» постоял немного — Сашка готов был поклясться, что псина их увидела — и вместо грозного лая буркнул что-то по-собачьи себе под нос и потрусил вдоль забора по своим делам.

— Черти, ей-богу, черти нам помогают, командир, — быстро-быстро зашептал Петрин, то и дело утирая лицо от пота. — И болото прошли, и чухонцу глаза отвели, и псу этому пасть заткнули. Черти нам в помощь, ручаюсь.

— Отставить суеверия, Петрин, — также шепотом огрызнулся Александр, но заметил, что радист действительно напуган. — Нам просто повезло. — И вдруг поймал себя на мысли, что этим везением пытается убедить не только товарища, но и себя, и повторил чуть менее уверенно: — Повезло. Пф-ф-ф… Двинулись, уже немного осталось…

— Вот тут и будем, Николаич, — коротко бросил он радисту, когда они забрались на небольшую площадку, прикрытую с одной стороны скалой, а с другой — кустами, так что не вдруг разглядишь. — Сейчас развернемся, отдохнем чуток, а там уж и до утра недалеко. Готовь рацию, а я пока понаблюдаю.

Растянувшись на камнях с биноклем, Сашка понял, что очень устал. Напряжение дороги спало, и теперь приходилось отчаянно бороться с наваливающимся сном. Выручил Петрин.

— Александр Петрович.

— А?

— А куда тебя ранили?

— В голову. Осколок вскользь по кости прошел.

— Дела… в рубашке родился.

— Угу. Я от удара сознание потерял. Спасибо ребятам, вытащили.

— Хорошие, значит, у тебя бойцы оказались!

— Да. Штрафники.

— Суровые ребята. Видать, показался ты им, ручаюсь…

— Наверное… Николаич, а ты давно в разведке?

— Второй год.