Герои на все времена

…Если Рейф пришел в Меллу из неправильной сказки, то госпожа Эссили явилась к нему из неправильной баллады. Герою правильной баллады полагается блистать всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами и отличаться редкостным благородством духа — что замечают, разумеется, все окрестные жители. За исключением — опять-таки разумеется — родственников его избранницы. Этим узколобым и мрачным созданиям отчего-то не хочется восхищаться и восторгаться — и уж тем более выдавать за него дочку. Само собой, они лишают любимое дитятко приданого, сажают под замок, травят возлюбленного злыми собаками и срочно подыскивают обожаемой дочери жениха — как можно более старого, мерзкого, злобного и по возможности бородавчатого. Прелестная дева отчего-то не желает ценить их заботу и сбегает с возлюбленным, расковыряв оконную решетку чем-нибудь совершенно неподходящим и спустившись из окна при посредстве собственных кос, обрывков нижней юбки или же просто на крыльях любви. Собаки в ответ на ее демарш впадают в ступор, так что девица беспрепятственно прыгает в объятия любимого, после чего влюбленные бегут венчаться в ближайший храм. Дальнейшее обычно зависит от воли менестреля и состояния завязок на кошельках почтеннейшей публики. Если публика готова раскошелиться уже на этой стадии, менестрель обычно позволяет парочке беспрепятственно обвенчаться и жить долго и счастливо где-нибудь подальше от этих монстров, ее родственничков. Если же публика попалась прижимистая, менестрель мстительно живописует погоню, учиненную монстрами, то бишь родственничками, плавно перетекающую в кровавую бойню, — и не останавливается, пока не перебьет всю родню девицы руками ее смертельно раненного возлюбленного. Не вполне понятно, каким образом умирающий оказывается в состоянии положить замертво такую уйму народу, — но это мелочи, на которые истинному вдохновению, разъяренному скупостью слушателей, глубоко наплевать. В финале баллады кровь льется рекой, трупы валяются с непринужденностью осенних яблок, нашпигованный клинками герой закатывает предсмертный монолог длиной с дорогу от границы до столицы, после чего деве, созерцающей выставку дорогих ее сердцу покойников, остается только повеситься — при посредстве собственных кос или обрывков нижней юбки, поскольку крылья любви для этой цели не годятся абсолютно. Публика жалобно сморкается и развязывает кошельки.

Нет — госпожа Томален Эссили пришла из неправильной баллады.

Хотя надо отдать должное Таэру Эссили — на роль героя слезливой баллады он годился отменно. Таэр был высок ростом, строен и хорош собой, он отлично танцевал и играл на флейте с прилежанием, сочинял недурные стихи и песни и пел их приятным баритоном — причем, что немаловажно, никогда не выдавал чужих стихов и песен за свои. Он прекрасно умел фехтовать, говорить небанальные комплименты и беззаботно смеяться. Правда, он не был ни безродным нищим, ни принцем инкогнито — зато он был ниалом, а разве можно желать большего от романтического возлюбленного?

Давно отгремевшая Война Разделенных Княжеств сытно кормила уже не первое поколение менестрелей, всегда готовых на радость публике сочетать узами роковой любви уроженцев враждебных друг другу княжеств Таммери и Ниале. Если хоть половина воспетых ими любовей случилась в действительности, оставалось только удивляться, как это еще на свете существуют таммеры и ниалы, а не сплошные потомки от смешанных союзов. Так или иначе, а Таэр был ниалом, и одно уже это не могло оставить равнодушной совсем еще молоденькую таммерскую девушку.

Урожденная Томален Арант была очарована до глубины души. И немудрено. Кто в шестнадцать лет не воображал себя героем или героиней баллады, кто не жил в воздушных замках? Юная Мален ступала по облакам, и до ее слуха не доносилось ни звука с обыденной земли, на которой, как ни бейся, не отыщешь ничего возвышенного и романтического. Упоенной грезами девочке было покуда невдомек, что романтического вокруг нее полным-полно, просто ищет она его не там. На то и романтика, чтобы уклоняться от расхожих о себе представлений и обитать совсем не там, где принято ее разыскивать. И реже всего она встречается в воздушных замках. В них куда вероятнее наткнуться на какое-нибудь чудовище, причем отнюдь не возвышенное.

Семейство Арант, к разочарованию любого менестреля, не состояло из монстров. Мален в семье действительно любили, и никому не пришло бы в голову подыскивать ей богатого, но злобного кривомордого старикашку в женихи. Да разве это партия для Мален? Красивой, веселой, обаятельной, образованной и изящной Мален? Не так и беден род Арант, чтобы дочерью торговать! И вообще — какие там женихи, пусть повеселится девочка. Мален еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.

Но Мален думала о замужестве — именно потому, что была еще слишком молода.

Когда Томален назвала своего избранника, ее никто не лишал наследства и не сажал под замок. Отец вел себя разумно, мать — тактично, брат — сдержанно. Однако согласия на брак Мален от семьи не получила.