Герой нашего времени.ru

Окончательно сблизил их один незабываемый полёт на заставу высоко в горах. «Душманы» во что бы то ни стало решили уничтожить эту нашу опорную точку, закрывающую «духам» подступы к дороге, проходящей далеко внизу. Заняв соседние вершины, «духи» стали методично «выкуривать» наших солдат. Паре вертолётов под командованием Болышева была поставлена задача на эвакуацию маленького гарнизона. Застава постоянно находилась под прицельным огнём с соседних вершин, занятых противником, и подавить «душманские» огневые точки никак не удавалось. Первую пару вертолётов «душманы» уничтожили ещё при подлёте к цели. Вторая пара, сопровождаемая вертолётами «Ми-24», была уничтожена при заходе на посадку. Пара Болышева была уже третьей попыткой. Перед этим наша артиллерия отработала по вершинам, занятым противником, затем их «проутюжили» штурмовики «Су-25». Но всё равно, при подходе к цели в ведомый вертолёт попала ракета, запущенная «духами» с одной из сопок. Иванов видел, как горящая машина врезается в склон горы. «Ребята, прощайте!» — в последнюю секунду успел крикнуть в эфир командир сбитого экипажа — однокашник Иванова по училищу. Пара вертолётов сопровождения накрыла неуправляемыми ракетами место пуска зенитной ракеты. Но с другой вершины по вертолётам били пулемёты. «Двадцатьчетвёрки» после первой атаки ушли в вираж и около двух минут не могли прикрывать обстреливаемый одинокий «Ми-8». В это время Болышев спокойно, не обращая внимания на пули и снаряды, завёл свой вертолёт на посадку к заставе. Площадка оказалась настолько мала, что едва уместила три колеса винтокрылой машины. Уже в паре метров впереди начинался край почти отвесного ущелья глубиной около тысячи метров. На той стороне, куда доставал глаз, простиралась долина из горных вершин. Справа и слева — вершины, занятые противником, откуда, несмотря на атаки «двадцатьчетвёрок», всё ещё вёлся прицельный огонь, по представляющему замечательную мишень, неподвижно сидящему вертолёту. «Ми-8» по расчётам мог взять только четырнадцать человек. Каждый вертолётчик знает, что перегруз в горах — верная смерть. Лопасти несущего винта просто не смогут ухватить разряжённый воздух, и машина провалится вниз при попытке взлёта. Вертикальное падение чревато попаданием в режим «вихревого кольца», когда даже в плотном воздухе на малой высоте падение тяжелогружёной машины уже не остановить. А к одинокому вертолёту, как к последней надежде на спасение, подтянулись двадцать два человека, будто вышедшие с того света: ободранные, худые, грязные, в порванной одежде, в окровавленных бинтах. Все были ранены, причём некоторые по нескольку раз. Солдаты смотрели на экипаж с уверенностью, что свои их здесь не бросят. Решение оставалось за Болышевым, и принять это решение обстановка требовала очень быстро. Похоже, что командир его в тот момент уже принял. Болышев посмотрел вначале на своего «правака», ожидая его согласия, затем на борттехника. Оба молча кивнули, поняв без слов, что решил их командир.

— Скажи, чтобы всё лишнее, даже оружие, оставили на земле! — приказал Болышев борттехнику. В этот момент в бронещиток его блистера ударила пуля, но Болышев не отреагировал.

— Быстрее все в вертолёт! — прокричал он подошедшим, сквозь шум работающих двигателей.

— Всё лишнее — на землю! — приказал им из проёма двери борттехник.

Через тридцать секунд за последним раненым захлопнулась дверь, и Болышев попытался оторвать колёса от земли. Солдаты сидели и лежали в грузовой кабине очень плотно, не оставив ни одного свободного местечка. Оружие и убитых товарищей они оставили на заставе. Винтокрылая машина с трудом оторвалась от грунта и поднялась на несколько сантиметров, затем, не слушаясь управления, тяжело осела обратно на площадку. Перегруз и разряжённый на высоте воздух делали своё дело. Оставался только один шанс. Один из тысячи. Но другого не было. Болышев посмотрел в глаза Иванову.

— Давай, Коля! — сказал Иванов и крепче взялся за управление.

Теорию такого взлёта не проходили даже в училище. Но опытные лётчики при полёте в горах просчитывали эту возможность. Сколько раз вертолётчики бурно обсуждали, спорили о степени риска такого «прыжка» в пропасть на больших горных высотах с перегрузом. И вот теперь обстановка не оставляла экипажу Болышева ничего другого. Один шанс из тысячи, но всё-таки — шанс!