Герой по вызову

Потом я нашел в шкафчике в ванной рулон широкого скотча и отрезал тесаком несколько кусков длиной сантиметров в пятнадцать и склеил их вместе несколько раз крест-накрест. Потом вернулся в гостиную, застав пленника в той же позе.

— Даю тебе последний шанс, — заявил я, на что он посоветовал мне уйти очень далеко. Тогда я залепил ему рот крестом из широкого скотча.

— А это что такое, Эван?

— Кляп. Чтобы он не орал.

Я стал дергать свободный конец бечевки, пока не вытянул его на достаточную длину, чтобы обвязать им раз пять вокруг правого указательного пальца мистера С-Двойной-Фамилией. Джулия спросила, что я делаю.

— Накладываю жгут, — отвечал я.

— Зачем?

— Чтобы кровь не хлестала, когда я отрежу ему палец. Выйди в другую комнату, Джулия. Если не хочешь уезжать, оставайся, но прошу тебя: уйди отсюда к чертовой матери!

И она ушла. Я успел заметить выражение ее лица. Выражение было такое, как будто ее сейчас вырвет. Я взял тесак и взглянул на мистера С-Двойной-Фамилией. В его взгляде и следа не осталось от прежней холодной самоуверенности.

— Ты думаешь, что я опять блефую, но ты в этом не уверен, — сказал я. — Ты можешь, конечно, рискнуть, но если ты ошибешься — ценой твой ошибки будет этот палец. Ну, будешь говорить?

Он кивнул. Я сорвал скотч с его рта.

— Это твой последний шанс. Воспользуйся им по-умному.

— Ты чо, и вправду оттяпаешь мне палец?

— Отрежу, будь спокоен.

— Развяжи палец, приятель. А то он уж онемел.

— Говори!

Он тяжело вздохнул.

— У меня бизнес там, приятель. Контрабанда. Контрабанду возят эти курицы. Чистая крыша! Шесть куриц осматривают могилки предков.

— Продолжай…

— Только если дашь сигаретку, приятель.

— Обойдешься! Итак, ты нанял девчонку. Дальше что?

Его взгляд затуманился.

— Все пошло наперекосяк. На нас наехали, взяли на гоп-стоп. Все шесть моих пташек попались в клетку. И пикнуть не успели.

— А ты?

— Я откупился. Я бы и их выкупил, да у меня бабок не хватило.

— Где это произошло?

— В Анкаре. В Турции. Мы ввезли в страну оружие. А должны были вывезти золото, но эти чертовы…

Я так и не узнал, к чему относилось это последнее «чертовы», потому что прервал словесный поток, снова залепив ему рот скотчем.

— Дурак ты, парень! Ты даже не представляешь, как много мне известно! Так что ты теряешь драгоценное время, пытаясь вешать мне лапшу на уши. Начнем с того, что все ты тут нагородил — это брехня от первого до последнего слова. Ты на себя погляди: ну какой из тебя контрабандист? И врать ты не умеешь. Но я с этой минуты я избавлю тебя от этой печальной необходимости. Вся эта туфта, которой ты меня сейчас накормил, будет стоить тебе одного пальца!

Он отчаянно задергался, пытаясь вырваться из пут. Когда он напрягся всем телом, я вдруг подумал, что этот лось и впрямь сумеет разорвать бечевку. Не смог.

Я резанул тесаком по второй фаланге указательного пальца, в полудюйме ниже жгута. Но ни капли крови не появилось.

Он не отвел взгляда. Он смотрел на свой палец вплоть до того момента, как я бросил его на пол. Его лицо становилось бледнее и бледнее — и он тихо потерял сознание.

— Ну я от тебя такой прыти не ожидал, чувак! И базарил ты нормально, и рожу скорчил офигенно страшную… А то я уж подумал: ну пустой фраер, да еще и америкашка… — Он говорил это с таким неприкрытым восхищением, словно пересказывал захватывающий фильм, который недавно посмотрел по телику. — Ты прям вылитый Ли Марвин из крутого боевика. Прям мясник на скотобойне…

— Я же тебя предупреждал.

— Ну да, предупреждал, но, мать твою Иисусе, ты мог бы хоть до посинения меня предупреждать, а я б тебе все равно не поверил! Знаешь, чо я те скажу? Палец-то болит как сволочь! Ну и за каким хреном ты это сделал? Ноет, сука, там, где его нет… Точно воздух болит в том месте, где палец должен был бы быть, если бы ты мне его не оттяпал. Да я бы так не убивался, если бы ты оттяпал мне какой неважнецкий палец, ну там, мизинец на левой руке. — Он стал медленно качать головой из стороны в сторону. — Ты меня чо, ударил что ль или я сам вырубился?

— Сам.

— Так я и подумал. Со мной такого еще не бывало. А ты сидел как пень и пялился?

— Нет. Я убежал в соседнюю комнату и там меня вырвало.

— Да ты чо? И чо, если я так и не стану говорить, ты мне еще один палец оттяпаешь?

— Я отрежу тебе большой палец на правой руке.

Он вздохнул.

— Ну ты и зверь. А потом чо?

— А ты пошевели мозгами. Потом глаз, ухо. Не знаю, как получится…

— Гребаный карась! Если б все легавые пользовались твоими методами, им не надо было б даже волочь пацанов в участок, пацаны бы им враз выкладывали все, что нужно. Да и в тюрягу некого было б сажать. А представь, если бы карманникам грабли обстригали таким вот макаром, так и с уличной преступностью можно было б покончить раз и навсегда, а, как считаешь?

Он даже ухмыльнулся при мысли об этом. Ну да, подумал я, вот это было бы новое слово в правоохранительной политике. Английское уголовное право вернулось бы к практике шестнадцатого века.

— Что с девушкой? — сурово спросил я.