Герой Рима (ЛП)

Валерий устало улыбнулся. — Ты хорошо справился, Лунарис. — Он считал скудные силы в своем распоряжении. В глубине души он всегда знал, что так будет. У него не было выбора, кроме как защищать то, что он мог, и опасаться того, что он не мог. — Мы поставим здесь двести пятьдесят человек в две шеренги. Он указал на место в дюжине шагов от ворот. — Организуй четыре отряда по десять человек и расположи их так, чтобы они справились с любым прорывом. Они будут моим стратегическим резервом. Я знаю, что это немного, но этого должно хватить. — Он посмотрел туда, где молодой жрец Фабий беспокойно стоял с другими гражданскими лицами рядом с несколькими отдыхающими легионерами, словно овцы среди стаи волков. — Остальных мы оставим в редуте пронаоса, и когда нас, наконец, отбросят назад, они прикроют нас, пока мы не присоединимся к ним в храме. — Он сказал это как ни в чем не бывало, как будто он обсуждал цену на зерно на Форуме, но от этих слов Лунарис похолодел. Не имело значения, как долго защитники будут удерживать их, говорил он, или скольких они убьют; поражение было неизбежным, как следующий рассвет.

Валерий надел шлем, и двое мужчин направились к южной стене комплекса и воротам, которые делили его пополам. Они шли неторопливо, зная, что на них смотрит каждый защитник.

Два легионера устанавливали последний из деревянных брусьев, чтобы заблокировать арочные ворота. Стена по обе стороны от ворот была высотой только до плеч. Валерий посмотрел за него туда, где угрюмой плотной массой ждали кельты, наполовину заполнявшие площадь садов и огородов. Теперь не было ни насмешек, ни вызовов, только задумчивая, наполненная ненавистью тишина, которая, казалось, наполняла воздух вокруг него энергией. Из-за них доносились вопли и крики тех, кто грабил город, и еще тысячи людей, пытавшихся добраться до храма по забитым улицам.

— Когда они впервые появились, мы были уверены, что вас уничтожили, — тихо сказал Лунарис, и Валерий понял, как тяжело приходилось защитникам храма, слушая шум битвы, но не в силах ничего сделать. — Нас было всего несколько сотен, но они попытались атаковать ворота, и нам пришлось использовать половину нашего запаса копий, чтобы отогнать их. С тех пор они стали более осторожными. Может, мы убили их вожака. Теперь они, кажется, довольствуются ожиданием.

— Они не нападут, пока Боудикка не явится сюда, посмотреть — уверенно сказал Валерий. — Она не только захочет увидеть свою месть, она захочет почувствовать ее и попробовать на вкус. У нас еще есть время.

Время ждать. И пока они ждали, легионеры тихо переговаривались между собой и диктовали последние сообщения более грамотным, Валерий смотрел, как умирает Колония. Это не было случайным разрушением. Оно был организовано, направлено и призвано стереть город с лица земли. Мятежники уже обнаружили, что прочный римский дом нелегко сжечь. Факел, брошенный на черепичную крышу, только сгорал, оставляя на охре почерневший ожог. Но они быстро научились. Сначала они очистили дальние склоны холма за рекой от высохших, маслянистых кустов утесника, которые заполнили пространство между фермами и тащили в город огромные тюки. В то время как это было сделано, другие были заняты на крышах, сдирая черепицу с островков, бывших казарм, базилики и вилл в их прекрасных садах, и обнажая покрытое смолой дерево. Теперь факелы могли делать свое дело, а внутри стен горел дрок со всей силой греческого огня. С территории храма он поначалу казался безобидным, лишь несколько струек дыма поднимались над линией крыши. Но за считанные минуты усики превратились в огромные извивающиеся колонны, с ярко-красным и золотым огнем в их сердце, достигающим неба, испещренным миллионами бесконечно малых танцующих искр, которые жили и умирали за секунду. Дом за домом, улица за улицей город был поглощен пламенем мести Боудикки. Гнев Андрасты обрушился на Колонию.

Но Валерий знал, что ей этого будет недостаточно.