Герои «СМЕРШ»

25 июня 1941 года Берлин нотой потребовал от иранского правительства вступления в войну на стороне Германии. Реза-шах колебался, но созванный им высший военный совет отверг это требование — 24 голоса „против“ и 16 „за“. 17 августа посол фон Эттель предложил Реза-шаху военную помощь, но гитлеровцы одновременно развернули подготовку заговора с целью свержения иранского диктатора, не решившегося вступить в войну. Для подготовки переворота в Тегеран в начале августа 1941 года тайно приезжал шеф военной разведки (абвер) адмирал Канарис. Операция намечалась на 22 августа, а затем была перенесена на 28 августа…»[487]

Но эти амбициозные планы не сбылись — советская разведка работала лучше. 26 августа, в полном соответствии с положениями советско-иранского договора 1921 года, на территорию Ирана были введены с северного направления советские войска. Одновременно, с южного направления, входили английские соединения. Союзники встретились в Тегеране в начале сентября.

«29 января 1942 г. в Тегеране был подписан договор между СССР, Великобританией и Ираном, устанавливавший союз между тремя странами. Договор гарантировал территориальную целостность, суверенитет и политическую независимость Ирана…

Ввод советских и английских войск в Иран и англо-советско-иранский договор о союзе привели к ликвидации гитлеровской агентуры в Иране, к срыву планов Германии по вовлечению Ирана в фашистский блок и созданию нового театра войны на Среднем и Ближнем Востоке, к укреплению связей между Ираном и участниками Антигитлеровской коалиции…»[488]

Всё это так — да не совсем так… Виталий Чернявский[489], писатель и разведчик, гораздо более осторожен в оценках:

«Ввод на территорию нашего южного соседа советских и английских войск в августе 1941 года привёл к существенному ослаблению немецкой агентуры. Часть шпионов бежала из страны, некоторых союзники интернировали, но немало их осталось. Они сменили паспорта и прикрытия, перешли на нелегальное положение…»[490]

И далее — о происходившем в Иране после ввода туда союзных войск:

«В Тегеране и других городах Ирана вскоре возникли и начали быстро набирать силу и влияние прогерманские националистические партии и группы, через некоторое время число их достигло 20. Главными среди них стали „Голубая партия“ и „Иранские националисты“ („Хезб-е-Кабут“ и „Меллиюн-е-Иран“). Первую возглавил депутат меджлиса Ноубахт… Ему довольно скоро удалось собрать под свои знамена до трех тысяч сторонников и сколотить законспирированную, строго централизованную партию. Организационно она состояла из „пятёрок“, высшим руководящим органом была Центральная секция (ЦС), с которой были связаны только старшие „пятерок“. Каждый член ЦС руководил деятельностью 50 „пятерок“, т. е. 250 членов партии. Помимо ЦС, были еще секции военная, гражданская и по делам племён… Ноубахт так определил цели партии: „Захватить власть в свои руки у правительства, которое бессильно противостоять домогательствам союзников и делается игрушкой в их руках“»[491].

Кадровые германские разведчики считались в Иране весьма авторитетными людьми. Мы может назвать Франца Майера (настоящее имя Рихард Август) — главного представителя VI управления Главного управления имперской безопасности (PCXА), политической разведки СД, штурмбаннфюрера СС. После прихода в Тегеран союзных войск он, на время потеряв связь с Берлином, три месяца скрывался на армянском кладбище, работая могильщиком. Абвер представлял майор Бертольд Шульце-Хольтус, специалист по СССР. Когда из Тегерана был выслан трудившийся под «крышей» коммерческого атташе посольства Германии резидент Абвера Шпект, Шульце-Хольтус его заменил. Находясь на нелегальном положении, он проживал в районе города Исфагана, скрываясь под видом муллы…

Список резидентов и «авторитетов» можно продолжить, но это не имеет смысла. Понятно, что оперативная обстановка в Иране даже после ввода союзных войск и «смещения» шаха оставалась весьма напряжённой. И всё-таки именно Тегеран был избран осенью 1943 года для давно назревшей встречи руководителей трёх держав Антигитлеровской коалиции.

В некоторых трудах приходится видеть смелое утверждение, что подготовка к конференции была начата ещё в 1941 году, с момента ввода на территорию Ирана наших войск: мол, уже тогда дивизионный комиссар Железников, начальник особого отдела Среднеазиатского военного округа, ездил в Тегеран для, так сказать, «рекогносцировки на местности».

Но это — досужие домыслы, продиктованные элементарным совпадением.