Герои «СМЕРШ»

«Войска 30, 19, 16 и 20-й армий 1 сентября перешли в наступление, но у них не хватило сил и средств, чтобы сломить сопротивление врага. За девять дней упорных боёв они продвинулись лишь на несколько километров. 10 сентября маршал Б.М. Шапошников[189] передал командованию фронта указание Ставки прекратить атаки и перейти к обороне на занимаемых рубежах»^{238}.

А чем в то самое время занимался начальник особого отдела армии? Как мы уже говорили, одной из важнейших задач, решаемых в то время военными контрразведчиками, была борьба с дезертирами — точнее, с дезертирством, как явлением. И вот — уникальный документ, свидетельствующий о том, что относительно этого вопроса мы имеем весьма смутное представление — разъяснение Главного военного прокурора о порядке ареста дезертиров и лиц, вернувшихся из плена:

«Дезертиров и лиц, вернувшихся из плена, особые отделы вправе арестовывать без предварительной санкции прокурора. Однако при дальнейшем производстве следствия аресты эти должны оформляться санкцией ВП[190], разумеется, при наличии к тому оснований.

Лица, сдавшиеся в плен без сопротивления, являются изменниками, и только поэтому подлежат строжайшей ответственности, не говоря уже о том, что среди возвращающихся из плена немало завербованных фашистами для шпионской и диверсионной работы.

Лица, вернувшиеся из плена, могут быть освобождены от ответственности лишь в том случае, если следствием будет доказано, что они попали в плен, находясь в беспомощном состоянии, и не могли оказать сопротивления и что они из плена не были отпущены противником, а бежали или были отбиты нашими войсками (партизанами)»^{239}.

В общем, всё должно было осуществляться в рамках закона. Хотя и сурового, но всё равно… Часто говорится о том, что подвергались репрессиям все попавшие в плен, однако из этого документа, подписанного дивизионным военным юристом — специальное звание, соответствующее званию комдива или старшему майору госбезопасности — Носовым[191], следует, что не «попавшие», но сдавшиеся в плен. Есть разница? А таковых людей, к сожалению, в начале войны оказалось огромное количество.

Но вот что пишет в своей книге «На рубеже исторических перемен» участник тех самых событий генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов:

«В армейской среде, в том числе у командного состава, ещё длительное время сохранялось состояние неуверенности в способности вести успешные бои с сильным и наглым противником, в правильности принимавшихся решений. Только ожесточённые, а потом и победные бои под Москвой придали советским воинам уверенности в разгроме захватчиков»^{240}.

Обращает на себя внимание такое определение, как «наглый противник». Почему именно так?

25 сентября 1941 года руководству Западного фронта был представлен доклад генерал-лейтенанта Калинина[192], в котором этот опытный военачальник объективно оценивал и сравнивал сильные и слабые стороны вермахта и РККА. В частности, он писал:

«Основное, что определяет все рода войск, особенно пехоту, — это боязнь потерь. Явление это резко выражено, оно заставило германское командование отступить от классических форм ведения операции и боя… Неспособность наступления на подготовленную оборону. Это, по-видимому, связано с недостатком артиллерии. Боязнь ночных действий, боязнь штыка и, как следствие, не применяют контратак…

…Наступление ведётся на широком фронте, обычно робко, за огневой завесой. Танки также двигаются скачками, ведя с остановок огонь по рубежам. Если нарываются на сопротивление — останавливаются. Иногда делают повторную попытку, но и эта попытка ведётся без настойчивости, обычно достаточно вывести из строя 3–5 танков, чтобы последовал окончательный отказ от наступления в данном направлении. <…>

Большую роль во всех видах боя немцы уделили устрашению. Напугать, исходя из правила: кто испугался, тот наполовину побеждён. Это отчётливо выявилось во всех приёмах боя и даже в конструкции и окраске орудий, танков, самолётов. Для этого выбирается самый подходящий момент, обычно под вечер, когда перипетиями дневного боя нервы накалены, появляются группы самолётов, танков, отдельных автоматчиков на флангах и в тылу, и всё это начинает отчаянную стрельбу, часто бесцельную. Спокойные войска могли бы радоваться, видя, как зря расходуются снаряды. Однако на уставших в бою это иногда действует плохо»^{241}.

В общем, гитлеровцы действовали нагло и достаточно трусливо. По известному принципу: «Бей первым того, кто тебя слабее». Потому «ломать» советских военнопленных гитлеровцы продолжали и в концлагерях. Можно привести фрагмент распоряжения германского военного командования, датированного 8 сентября 1941 года:

«..большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение как с честным солдатом в соответствии с Женевскими соглашениями.

Плакат военного времени

Генерал-лейтенант Н.А. Королёв

Допрос военными контрразведчиками пленного немецкого солдата

Герой Советского Союза лейтенант Г.М. Кравцов

Атакуют танки с десантом

Тегеран-43: