Герои Сталинградской битвы

В Испании отец встречался со многими из тех, чья известность шагнула далеко за пределы их родных стран: с секретарем ЦК испанской компартии Долорес Ибаррури и ее сыном Рубеном — юным бойцом республики и будущим офицером Красной армии, с командирами интербригад — венгерским писателем и революционером Матэ Залкой, которого называли генералом Лукачем, испанцем Хуаном Модесто, немецким коммунистом Гансом Кале, с американским писателем Эрнестом Хемингуэем и многими другими.

После возвращения в Москву в августе 1937 года отца дважды вызвали в Кремль. В первый раз председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин вручил ему сразу два ордена Красного Знамени. Во время второго посещения он, пожимая отцу руку, произнес: «Часто встречаемся, товарищ Родимцев!» — и вручил ему орден Ленина и «Золотую Звезду» Героя Советского Союза. Сбылись слова комкора Урицкого[79], сказанные им моему отцу перед отъездом в Испанию. Александр Родимцев стал одним из первых, кто был отмечен высшей наградой Родины. Его первая «Золотая Звезда» имеет номер 45. Этих людей знала вся страна.

* * *

Вернувшись в свою часть после отпуска, Александр Родимцев был назначен командиром кавалерийского полка, а в январе 1938 года зачислен слушателем в Военную академию им. М. В. Фрунзе. Начинался новый этап в его жизни. В академии учились многие его друзья, с которыми он вместе сражался в Испании, — Николай Гурьев, Дмитрий Цюрупа, Дмитрий Погодин, Иван Татаринов, другие советские добровольцы. Породненные испытаниями, выпавшими на их долю, они на всю жизнь сохранили свою дружбу. Молодые офицеры понимали, что схватка с фашизмом еще далеко не окончена и боевой опыт, обретенный на испанской земле, уже очень скоро им пригодится.

Окончив академию с отличием, отец продолжил службу в Белорусском особом военном округе в должности помощника командира 36-й кавалерийской дивизии. Он участвовал в освободительном походе Красной армии в Западную Белоруссию, а в марте 1940 года несколько недель находился в войсках, принимавших участие в советско-финляндской войне.

К тому времени имя Александра Родимцева — героя Испании приобрело широкую известность в стране. Подтверждением этого является тот факт, что именно отцу было предоставлено право выступить с приветственной речью от имени Красной армии на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года.

В октябре 1940 года в судьбе моего отца вновь произошел крутой поворот. Ему предложили пройти обучение на оперативном факультете Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной армии. Это был период активного строительства воздушно-десантных войск, требовались командирские кадры, желательно с боевым опытом. Нужно было переквалифицироваться из кавалериста и пулеметчика в десантника. Отец начал осваивать то, о чем мечтал в детстве, — прыжки с парашютом. Тренировки шли с утра до вечера. Полученным после учебы значком инструктора-парашютиста отец гордился не меньше, чем другими своими наградами.

По окончании учебы полковник Родимцев был назначен командиром 5-й воздушно-десантной бригады, которая входила в состав 3-го воздушно-десантного корпуса. Части корпуса дислоцировались в Одесском особом военном округе, а штаб находился в городке Первомайске Николаевской области. Родимцев принял бригаду 17 мая 1941 года. В своих мемуарах отец писал о том, что ему пришлось внести серьезные изменения в обучение личного состава. Он видел, что основной упор делался на парашютную подготовку и десантирование, но опыт боев в Испании подсказывал ему, что этого недостаточно. Ведь после приземления десантник должен сражаться на земле, на незнакомой местности, вероятнее всего, с превосходящими силами противника, а значит, бойцы должны не только отлично владеть всеми видами оружия, но и приемами рукопашного боя, маскировки, быть тактически грамотными и в наступлении, и в обороне. Несмотря на то что учеба продолжалась в мирное время совсем недолго, отцу и его помощникам удалось многому научить своих десантников.

Как рассказывал отец, в июньские дни 1941 года по многим приметам, не представлявшим, казалось бы, по отдельности ничего тревожного, складывалась картина некоего напряжения, неясной тревоги. Это и появление иностранных самолетов, прилетавших с запада и улетавших в том же направлении, и разговор с командующим Одесским военным округом генерал-полковником Я. Т. Черевиченко, в котором тот требовал выдержки, чтобы оттянуть начало надвигавшейся войны, и прибытие в штаб округа множества офицеров в полевой форме с чемоданчиками, с которыми побеседовал отец. Они выезжали в войска, стоявшие у западных границ.