Герои Сталинградской битвы

Через несколько дней время, отпущенное на подготовку к войне, закончилось. Первые две недели после начала Великой Отечественной войны 5-я воздушно-десантная бригада Родимцева и другие части корпуса оставались на месте. Командование Юго-Западного фронта еще предполагало использовать эти соединения по прямому назначению — для десантирования в тылу врага. Однако очень скоро стало ясно, что воевать всем имеющимся войскам придется на земле, поскольку немецкая группа армий «Юг» стремительно наступала в направлении Киева. Несмотря на ожесточенное сопротивление советских войск в районах Луцка, Ровно, Дубно, где на протяжении нескольких дней не прекращалось крупное танковое сражение, немцы прорвали оборону и в ночь на 11 июля вышли к предместьям Киева.

Девятого июля поступил приказ о переброске бригады Родимцева и еще двух бригад под Киев, в район Бровары — Борисполь. В начале августа десантники развернулись в боевой порядок и в ночь на 9 августа атаковали врага в Голосеевском лесу на окраине Киева. Удар свежих хорошо подготовленных частей оказался для гитлеровцев неожиданным. Отец так вспоминал об этих боях: «5-я бригада наступала! В августе 41-го года мы прошли с боями 15 километров, в среднем 800 метров в день. В августе! Кто участвовал в Отечественной войне, поймет, что значило для той поры идти на запад!»

Как показали дальнейшие события, войска Юго-Западного фронта оказались не в состоянии долго сдерживать противника, а тем более наступать. Они оставили город 17 сентября, а общая продолжительность Киевской стратегической оборонительной операции составила более 80 дней — с 7 июля по 26 сентября. И не вина защитников Киева, так же как и не вина командования фронта в том, что большинству из них пришлось заплатить слишком высокую цену за промедление с организованным отходом[80]. В боях за Киев противник потерял десять дивизий, много танков и другой техники[81]. Начальник Генерального штаба немецких сухопутных войск генерал-полковник Ф. Гальдер назвал битву под Киевом «величайшей стратегической ошибкой в восточном походе». Откуда, казалось бы, такая суровая оценка? Ведь город был вскоре захвачен немцами. На этот вопрос ответил после войны немецкий генерал-майор Э. фон Буттлар, написав, что в результате упорного сопротивления Красной армии под Киевом «немцы потеряли несколько недель для подготовки и проведения наступления на Москву, что, по-видимому, немало способствовало его провалу».

Безуспешные попытки овладеть Киевом вынудили немецкое командование внести коррективы в свои первоначальные планы. Захватившая плацдарм на левом берегу Днепра южнее Киева 1-я танковая группа Э. фон Клейста была развернута на север. Навстречу ей с севера на юг двинулись 2-я полевая армия и 2-я танковая группа Г. Гудериана, снятые с Московского направления. Это означало реальную угрозу окружения всего Юго-Западного фронта. Немецкие клинья должны были встретиться в районе Конотопа, захлопнув огромный «котел». Именно туда в конце августа был выведен в резерв 3-й воздушно-десантный корпус, вошедший в состав 40-й армии генерал-майора К. П. Подласа. Уже через несколько дней всему корпусу, включая и десантников Родимцева, пришлось пройти через такие испытания, которые еще недавно они и представить себе не могли. Слово «резерв» скоро никто даже не вспомнит: они оказались в настоящем пекле.

На 40-ю армию обрушился основной удар танков Гудериана. 3 сентября отец получил приказ командарма занять своей бригадой оборону на реке Сейм. Утром следующего дня ему позвонил командир корпуса полковник И. И. Затевахин и сообщил, что главные силы немцев, вероятнее всего, будут атаковать на участке его бригады, пообещав прислать на помощь роту танков. О том, в каких условиях им пришлось сражаться на этом рубеже, отец впоследствии вспоминал: «Я знал, что и у Затевахина, и у командующего армией, да, пожалуй, и у штаба фронта резервов нет. Рота танков — так рота танков. И на том спасибо!.. Начальник штаба бригады Борисов доложил: левее нас 21-я армия ведет тяжелые бои с превосходящими силами противника, а на нашем правом фланге образовался разрыв в 40 километров…

Меня не раз спрашивали, какой смысл было держать оборону нашей бригаде на главном участке прорыва танковых войск Гудериана, на Сейме, при более чем 30-кратном превосходстве противника.

Я обычно отвечал так:

— Во-первых, Гудериан нам не докладывал, что он будет наступать именно здесь. Во-вторых, есть суровые законы войны — стоять там, где тебя поставили. Даже если ты не уверен, что останешься жив. В-третьих, за два дня боя мы нанесли противнику значительный урон, уничтожив около двух тысяч солдат и офицеров и свыше 30 танков».