Герой туманной долины

— То, что сначала видится вам совершенно простым и понятным, редко оказывается таковым на деле, — игнорируя неуверенное предположение собеседника, продолжила Челси. — За ее наивностью и взбалмошностью прячется тихая, несвойственная ее годам мудрость и сила, которой я, откровенно говоря, прошедшая пламя, могу лишь позавидовать. Вам не стоит недооценивать Деллу Хармон, мистер Паркс. Она очень сильная.

— Говорите так, будто она ваша дочь.

— Она стала ею за эти три года, — кивнула Челси. — Я многое ей доверила. Вы тоже можете.

— Могу… доверить? — непонимающе переспросил Шеннон.

— Делла зачитывалась вашими статьями последние недели. — Женщина пропустила вопрос мимо ушей. — Они убедили ее, а она убедила меня. Я доверилась ей, а она доверилась вам, так что постарайтесь ее не подвести.

«Она зачитывалась моими статьями? — громко спрашивал внутри восторженный голос мальчишки. — Она? Та самая Герда?».

— Не подведу.

Челси так ни разу и не повернулась в его сторону, не взглянула ему в глаза. Она будто разделилась на двух женщин: одна делала собеседнику многозначительные намеки, а вторая пристально, чуть склонив голову набок, изучающе оглядывала сцену, на которой репетиция подходила к концу.

— Нет, та дверь все-таки никуда не годится… — задумчиво пробормотала она, качнула головой и вновь вернулась к разговору с Шенноном. — Не отнимайте у нее мечту, мистер Паркс, и позвольте ей быть ребенком.

Шеннона пробил озноб. Внутри росла дрожь такой силы, которая, казалось, была способна раздробить его кости — юноше казалось, будто кто-то включил в центре его тела острый бур.

«О чем вы говорите? — хотелось спросить ему. — Как я вообще могу отнять у нее что-то или не позволить?»

— Ведь мы только там свободны — в своих мечтах, — едва заметно улыбнулась Челси, совсем запутав Шеннона.

— Считаете, жизнь — болезнь, а мечта — спасительная пилюля? — предположил он, тяжело сглатывая.

— Нет, это вы так считаете, — отозвалась Челси, поднимаясь с места. Увесистые серебряные браслеты на ее тонких запястьях зазвенели. — И это о многом говорит.

— О многом хорошем? — с надеждой, которую не спрячешь, бросил Шеннон мучивший его вопрос. Парень завернул его в обертку усмешки, попытался задать с притворным весельем, в глубине души понимая, что эту женщину провести не сможет.

Он и вправду считал мечты спасением? В его-то положении?

— На это вам ответит Делла Хармон.

* * *

Он смотрел в свои собственные глаза — светло-карие и уставшие.

Зеркало, только что начищенное до блеска, казалось, пыталось отразить всю его душу, но Шеннон не позволял. Он заметил, как непроизвольно улыбнулся, на мгновение вспомнив дневную прогулку по театру с Деллой.

— Теннисон убил бы нас, если бы узнал, как безбожно мы покромсали беднягу «Улисса», — звонко рассмеялась она тогда, так заразительно, что он и сам невольно усмехнулся. — На самом деле, я даже чувствую себя виноватой — ведь это я предложила его поставить!

— Стих совсем короткий, — пожал плечами Шеннон, открывая перед Деллой дверь и пропуская ее вперед.

Он вспомнил, как пришлось отодвинуться, когда она чуть не задела его плечом, как привычно сжались пальцы и напряглись ноги, пытающиеся удержать его.

— Знаю, но мы придумали совсем новую историю, в которую вплели строчки «Улисса», и, кажется, нам пришлось исказить ту суть стиха, о которой говорят литературные разборы. Сколько же мы их проштудировали, вы бы знали! — Делла скривила лицо и тут же смутилась. — Честно признаться, я терпеть их не могу, хотя вы, — поторопилась исправиться она, виновато вскидывая руки, — совсем другая история! Я бы каждую строчку ваших статей разобрала, не будь столь ленива.

— О, я не история, — попытался пошутить Шеннон, усиленно игнорируя последнюю фразу.

«И что ты в них нашла, Герда?» — хотелось спросить ему.

— Каждый из нас — история. Каждый из нас — книга в своем особенном переплете. Неужели не согласны? — Делла, убежавшая по коридору вперед, на ходу обернулась и подтянула лямку вельветовой, в цвет брюк, сумки.

— С вами сложно не согласиться, — улыбаясь, отозвался Шеннон, опуская голову, не решаясь столкнуться с серыми, наполненными детским восторгом глазами.

— Вот и славно, — рассмеялась девушка. — Я прочитала «Улисса» еще в школе, мистер Паркс. Он тогда мне так сильно в душу запал, и я даже расстроилась, что его не ставят на сцене.

— Возможно, потому что и ставить нечего, — предположил Шеннон. — Я имею в виду, он не укладывается в каноны театральных постановок.

— Да, по масштабам он не подходит, — кивнула Делла, двигаясь по коридору спиной вперед, — и именно поэтому мы решили его немного…

— Преобразить? — с усмешкой подсказал он.