Герои умирают

Несколько минут он просидел не двигаясь и не отирая пот, конвульсивно цепляясь пальцами за кожаные подлокотники. Он не мог ни о чем думать, не мог заставить себя отодвинуть с глаз щиток, не мог даже сглотнуть, потому что горло сжимала чья-то сильная рука.

— Вот, собственно, и все, — донесся откуда-то издалека голос Коллберга.

«Наверное, именно так возникает паническое состояние, — отрешенно подумал Хэри. — Да, точно, это паника».

Шлем соскользнул с головы, и Хэри ничего не оставалось, как только посмотреть в круглое лицо Коллберга, на толстые губы, кривящиеся в дурацкой ухмылке.

— Э-э… впечатляет, а?

Хэри страдальчески закрыл глаза. Чем дольше он смотрел на этого высокомерного ублюдка, тем сильнее хотелось врезать ему по физиономии. Коллберг был администратором: оскорбление действием, нанесенное представителю высшей касты, хоть и не считалось тяжким преступлением, все же влекло за собой принудительный перевод в касту рабочих и пятилетнее отбывание в трудовых лагерях.

Овладев своим голосом, Майклсон спросил:

— Она жива?

— Неизвестно. Эта запись — наш последний контакт с ней. У нас нет телеметрии, мы не можем засечь ее ответчик. Вероятно, это заклинание на свитке нарушило связь.

Хэри прижал руки к глазам и увидел рассыпающиеся цветные пятна.

— Сколько у нее времени?

— Если считать, что она еще жива…

— Сколько?

Голос Коллберга стал ледяным.

— Не прерывайте меня, Майклсон. Знайте свое место! Хэри открыл глаза и наклонился вперед. Коллберг стоял перед ним и ждал. Невидимая рука, сжимавшая грудь Хэри, не ослабляла хватки до тех пор, пока у него не перехватило горло.

— Приношу свои извинения, администратор.

— Ладно, — хмыкнул Коллберг. — Итак, то, что вы наблюдали, произошло этим утром примерно в десять по анханскому времени. Заряда в энергетической ячейке ее мыслепередатчика хватит на сто семьдесят часов плюс-минус еще десять. Значит, сейчас у нее остается по меньшей мере сто пятьдесят семь часов. Если за это время она доберется до точки переноса — прекрасно. Иначе…

Хэри застыл на месте. В его воображении проносились ужасные картины. Распад тела — ночной кошмар каждого актера. Когда Студия начинает обучение новых лицедеев, им непременно показывают, что осталось от актеров, которые вышли из фазы Поднебесья. Как правило, подобные неудачники возвращаются в виде бесформенного комка протоплазмы, или груды полукристаллизовавшихся обломков, или чего-то совсем уж неописуемого — в таком случае везет зрителям, так как этого им запомнить не удается. Только изредка прибывшая обратно субстанция напоминает человека.

Хэри тихо спросил:

— Она хотя бы знает, что отрезана от нашего мира? Коллберг выразительно пожал жирными плечами.

— Честно говоря, Майклсон, она скорее всего мертва.

— Отправьте меня туда. Я знаю город. Я найду ее. «Или ее тело. — Он смог прийти в чувство, пообещав себе, что если найдет только тело, то отправится искать Берна. — Посмотрим, как ты будешь качать Силу, сволочь. Качай на здоровье, особенно после того, как я выколю тебе глаза».

— Прошу прощения? — Коллберг поднял брови; его по-детски самодовольные интонации оторвали Майклсона от кровавых размышлений. — Я… да, наверное, я вас не расслышал. Наверное, вам пора слезть с моего кресла, и побыстрее.

Хэри опустил голову, напомнив себе, что в жирных бледных лапах Коллберга находится жизнь Шенны. Он медленно встал с виртуального кресла и стоял с опущенной головой, глядя в пол. Он вложил в голос всю искренность, какую смог найти в охваченной огнем груди.

— Прошу вас, администратор, давайте заключим сделку, Отправьте меня в Анхану.

— Это уже лучше. Вот на это я, собственно, и надеялся. Пойдемте прогуляемся до Центра контрактов.

5

Хэри и Коллберг с трудом протиснулись в звуконепроницаемую плексигласовую кабину, стоявшую в Центре контрактов. Вокруг кабины восседали на высоких стульях два адвоката Студии, заодно исполнявшие обязанности свидетелей. Коллберг нервно вертел свой блокнот, пока Хэри неторопливо просматривал контракт. В других таких же кабинах актеры пониже рангом в присутствии адвокатов внимательно изучали стандартные трудовые соглашения.

Контракт описывал обязательства Кейна в таких эвфемизмах, как «красочная и захватывающая попытка отстранить нынешнего императора Анханы от управления страной». Даже в самых своих секретных документах Студия никогда открыто не предлагала актерам убийство.

Хэри поднял взгляд от экрана.

— Здесь ничего не говорится о Шенне,

— Разумеется, — кивнул председатель. — Вы желаете отправиться в Анхану. Мы хотим устранить Ма'элКота. Я уже объяснил вам, почему. Я нахожу это предложение достаточно прямолинейным.

— Если вам так приспичило его убить, послали бы во дворец шестерых боевиков с винтовками.

— Мы… э-э… — Коллберг глухо откашлялся в кулак. — Мы пробовали, только послали не шестерых, а восьмерых. Мы… до сих пор не знаем, что произошло.

Хэри посмотрел на него, заморгал, произнес: «А-а…» — и вернулся к контракту.