Герой утренней зари. Часть 1

Неожиданно начавшаяся песня также внезапно оборвалась. Три девушки, до этого, как и я, зачарованные магическими трелями, бросились в воду. На противоположном берегу, за ближайшим рядом деревьев разгоралось алое зарево, но это был не рассвет… Черные столбы дыма бешено взмывали вверх, застилая собой все, до чего могли достать их когти.

Инстинктивно я почувствовал: надо бежать, но ноги сами уже несли меня вдоль берега в сторону бедствия.

Никогда не смогу забыть этот запах. Едва почувствовав его, я понял, что опоздал. В обугленных черных домах уцелели только почерневшие печи. Огоньки плясали на углях, отбивая свой жуткий барабанный ритм. Криков уже не было. Жизни больше не было.

Упыри вместе с рогатыми обезьяноподобными тварями заканчивали свой кровавый пир.

Меч сам оказался в руке, сам зажегся холодным белым пламенем, мне оставалось только направлять.

Удар, удар, удар. Я был на еще тлеющем пепелище, в моих руках сиял огонь, но мне было холодно. Мне было мало. Еще удар. Удар. Не будет линий атаки, не будет взрывов, прямо здесь и сейчас я хочу одного: своей рукой ни оставить от них ни следа. Они будут страдать. Никто не уйдет. Ни сегодня, никогда.

Я очнулся, прислонившись спиной к печи, стоявшей в доме Миролюба. То ли белый пепел поднимался вверх, то ли облака спускались вниз, но лучи утреннего, или уже дневного Солнца, с трудом достигали земли. Рубаха, штаны, сапоги, руки, лицо — все было в запекшейся черной крови. Правая ладонь продолжала изо всех сил сжимать рукоять меча, а левая — запачканную сажей тряпичную куклу.

— Светогор… — Ромашка смотрела на меня с улицы, боясь зайти в сожженный дом, или же боясь меня — мне было не важно.

— Я говорил не называть меня так, — не знаю, что было холоднее, ледяные камни за моей спиной или же мои слова. — Ты меня боишься?

— Да, вчера ты…

— Тебе лучше уйти.

— Но… — я знал, что она не хотела, но хотел я, и мне теперь этого было достаточно.

— Вернись к Мокоши, ты мне больше не нужна. И если ты не хочешь видеть, как я своими руками разрушу твою мечту, советую оставаться с ней, на горе, под горой, под землей, где захочешь, но не здесь.

— Я понимаю, что ты… — ее голос дрожал.

— Ты ничего не понимаешь. Ты дух. Ты бессмертна. Тебе хорошо рассуждать о том, как все однажды станут жить в мире, счастье и согласии. Тебе не надо думать о семье, о детях, о том, что завтра им может быть нечего есть, или о том, что завтра для тебя может вообще не наступить. Вы все живете в своем мире, вам никогда не понять, что такое человеческая жизнь. Как и мне не понять, что такое ваша бессмертная жизнь. И я не собираюсь этого понимать.

Я встал, закрепил куклу на поясе и убрал меч в ножны.

— Значит, ты все решил… Пусть так, но ведь я — твой проводник…

— Он мне не нужен.

— Но как…

— Велес — хозяин леса. Вряд ли хозяину понравится, если его владение уничтожат. Он сам придет.

Теперь в ее глазах был ужас. Где-то, в глубине души, мне и самому было страшно и больно, но тогда я верил тому, что говорил. Я не сомневался и твердо знал, что делать дальше. Я знал, чей мир спасать, и, к сожалению, наши миры разошлись, хотя… они и не сходились изначально.

— Я даю тебе последний шанс. Уходи, если не хочешь, чтобы я начал с тебя, — словно в подтверждение своих слов я положил руку на ножны.

Она плакала… Но бежала. Вскоре я уже не видел и не слышал ее за белой пеленой. Кладий был прав, я довольно жестокий. Впрочем, таким и должен быть герой.

— Ты ведь этого хотела, Мокошь?

Глава 6. Омут

Статная фигура в расшитом золотом черном платье, до этого следившая за всем из-за печи, теперь стояла в пяти метрах от меня. Ее волосы, бывшие при нашей первой встрече идеально прямыми, словно потоки застывшего водопада, теперь лежали на аккуратных плечах бездонными темными волнами.

— Зря ты так с девочкой, — ее голос не содержал упрека, только констатацию известного и мне факта.

— Ты ведь знала, что произойдет?

— Да.

— Тогда почему…

— Боги не вмешиваются в дела простых людей. Так что нет, я не могла спасти деревню.

— Ты могла сказать мне, я бы сам…

— Светогор, — она сделала пару шагов в мою сторону, — то, что ты герой, не означает, что я всегда и во всем буду тебе помогать. Не познавший поражения, никогда не сможет отличить его от победы. Не столкнувшийся со злом, не отличит его от добра. Это — твой путь, не мой, и ты должен его пройти сам.

— Тогда зачем ты здесь?

— У меня к тебе такой же вопрос. Ты помнишь, для чего ты был призван?

— Овладеть артефактами богов, добраться до Сварога, попросить починить время, спасти мир.

— Теперь ты знаешь, какой мир хочешь спасти?

— Да.

— Скажи мне.

— Я спасу мир людей, даже если это будет означать конец других миров, — моя левая рука еще сильнее сжала ножны.

Она снисходительно улыбнулась, явно ожидая подобного ответа. При этом ее улыбка ясно давала понять, что ответ глупый, но спорить со мной она не собирается.

— Это твоя цель. Теперь тебе осталось найти путь, — с этими словами в ее рукаве возник клубок из сияющих, золотых ниток, — Он укажет дорогу, но как ты ее пройдешь, полностью зависит от тебя.

— Но зачем, если я могу…