Герой веков

— Гордыни? — подавшись вперед, переспросил Йомен. — Теперь желание защитить свое королевство зовется гордыней? Я считал, что гордыня — это когда кто-то ведет войска на земли, которые ему не принадлежат, и пытается припугнуть их властителя дикими чудищами.

— Чудищами, которых ваш Вседержитель создал и которыми он пользовался, чтобы пугать и завоевывать, — парировал Эленд.

Йомен помедлил.

— Да, Вседержитель создал колоссов, — не стал отрицать он. — Он имел право определять, каким образом их следовало использовать. Кроме того, он держал их подальше от цивилизованных городов, а вы привели всех прямо к нашему порогу.

— Да. И они не нападают. Это потому, что я могу ими управлять, как мог и Вседержитель. Не означает ли это, что я унаследовал его право властвовать?

Йомен нахмурился — должно быть, заметил, что доводы Эленда все время меняются, что император говорит все, что приходит в голову, просто чтобы разговор как можно дольше не заканчивался.

— Возможно, вы не хотите спасать этот город, — продолжал Эленд. — Но здесь есть люди мудрее вас. Вы же не считаете, что я пришел, не заручившись помощью союзников, не так ли?

Йомен снова медлил с ответом.

— Именно. — Эленд оглядел толпу. — Вы сражаетесь не только со мной, Йомен. Вы сражаетесь с собственным народом. Ведь возможно, что кто-то предаст вас, когда наступит подходящий момент? Насколько вы можете им доверять?

— Пустые угрозы, Венчер, — фыркнул Йомен. — Зачем все это, на самом деле?

Однако Эленд почувствовал, что его слова заставили Йомена нервничать. Он явно не доверял местной знати. Только дурак на его месте вел бы себя по-другому.

Эленд улыбнулся и приготовил свой следующий аргумент. Он мог тянуть эту беседу еще достаточно долго. Если и существовал какой-то особенный навык, которым он овладел, пока рос в доме отца, то лишь этот — умение раздражать людей.

«Я отвлеку его, Вин, — подумал Эленд. — Будем надеяться, ты сумеешь закончить битву за этот город еще до того, как она по-настоящему начнется».

* * *

Каждый особым образом размещенный штырь воздействует на разные точки и по-разному изменяет тело человека. Будучи вонзенным в одну точку, создает чудовищную полубезумную тварь. В другую — умелого и безжалостного инквизитора.

Без инстинктивного знания, приобретенного вместе с силой у Источника Вознесения, Рашек ни за что не сумел бы пользоваться гемалургией. Своим расширившимся сознанием и при помощи некоторой практики, он сумел распознать места, в которые надо было втыкать штыри, чтобы получить необходимых ему слуг.

Мало кто знал, что пыточные камеры инквизиторов были на самом деле гемалургическими лабораториями. Вседержитель неустанно пытался вывести новые виды слуг. То, что несмотря на тысячу лет экспериментов, он так и не сумел создать что-либо сравнимое с тремя видами созданий, возникших во время его краткого обладания силой, свидетельствует о сложности гемалургии.

44

Вин кралась по каменной лестнице, прислушиваясь к доносившимся снизу странным звукам. У нее не было ни факела, ни фонаря, а лестница не освещалась, но все-таки сверху проникало достаточно света, чтобы видеть при помощи олова.

Чем больше она размышляла, насколько же огромны здешние подвалы, тем логичнее все выглядело. Это был Кантон ресурсов — та часть братства, что отвечала за продовольствие для населения, поддержание каналов в порядке и поставки всего необходимого в другие кантоны. Вин предположила, что ранее это подземелье было заполнено припасами. Хранилище, если оно и в самом деле здесь, будет первым расположенным под зданием Кантона ресурсов. Вин рассчитывала обнаружить там что-то необыкновенное. Разве можно найти более подходящее место для того, чтобы спрятать атиум и самые важные ресурсы, чем то, за которое отвечали люди, занимавшиеся транспортировкой и хранением во всей империи?

Круто уходившая вниз лестница была простой и безыскусной. Вин сморщила нос: в воздухе запахло плесенью, и он становился все более спертым, особенно для ее усиленного оловом обоняния. Однако олово усиливало еще и зрение, не говоря уже о слухе, который подсказывал, что внизу бряцает оружие — и, значит, следовало быть весьма осторожной.