Герой веков

Квеллион, насколько мне известно, пронзил себя сам. Этот человек никогда не был полностью в своем уме. Его страстное преклонение перед Кельсером и желание покончить с аристократией были усилены Разрушителем, но оба эти чувства зародились в душе Квеллиона самостоятельно. Его одержимость временами граничила с безумием, и Разрушитель сумел подтолкнуть его к решению вонзить в свое тело столь важный штырь.

Бронзовым штырь Квеллиона, для изготовления которого понадобилась жизнь одного из первых захваченных алломантов, превратила его в охотника. Используя обретенные способности, Квеллион отыскивал алломантов и шантажом принуждал их к сотрудничеству.

По всей видимости, по той же причине появился штырь и у Зейна.

Нестабильные личности попадали под влияние Разрушителя, даже если у них и не было штырей.

70

— Я по-прежнему не понимаю, какая нам от этого польза, — упрямо стоял на своем Йомен, когда они с Элендом проходили мимо ворот Фадрекса.

Проигнорировав его замечание, Эленд махнул рукой, приветствуя группу солдат. Возле другой группы — это были не его люди, а Йомена — император остановился, чтобы проверить их оружие. Произнес несколько поощрительных слов и двинулся дальше. Йомен молча наблюдал за Элендом, но держался как равный, ничем не напоминая побежденного.

Помириться двум правителям оказалось нелегко, но целое поле колоссов за городскими укреплениями стало достаточно сильным мотивом для сотрудничества. Армия Эленда была больше, но ненамного, и их объединенные силы стремительно уступали в численности растущему с каждым днем войску колоссов.

— Надо позаботиться о санитарии, — заметил Йомен, когда они отошли достаточно далеко. — Самое важное для армии — здоровье и продовольствие. Без них победа немыслима.

Эленд улыбнулся, узнав цитату. «Снабжение войск» Трентисона. Несколько лет назад он бы согласился с Йоменом, и они потратили бы полдня, обсуждая то, каким образом устроено управление дворцом Йомена. Однако за последние несколько лет Эленд научился многому, о чем не писали в книгах.

К несчастью, это означало, что он не мог ничего объяснить Йомену — на подобные разговоры просто не было времени. Поэтому он просто кивнул и добавил:

— Можем навестить лазарет, если хотите, лорд Йомен.

Йомен тоже кивнул, и они свернули в нужном направлении. У поручителя был очень серьезный подход почти ко всем делам. Проблемы он предпочитал решать быстро и напрямую. Но, несмотря на склонность к поспешным выводам, он оказался очень умен.

Пока они шли, Эленд внимательно наблюдал за солдатами — теми, что находились на службе, и теми, что отдыхали. Он отвечал на их приветствия, смотрел им в глаза. Многие занимались ремонтом, восстанавливая то, что сломалось во время одного из землетрясений. Быть может, Эленду это лишь казалось, но солдаты вели себя чуть бодрее после встречи с ним.

Йомен неодобрительно следил за Элендом. Поручитель все еще был одет в полагающиеся его званию одежды, и лишь частица атиума на лбу напоминала о его королевском статусе. Татуировки не походили на узор, который специально нарисовали вокруг зернышка атиума.

— Вы не очень-то разбираетесь в том, как командовать солдатами, не так ли, Йомен? — спросил Эленд.

— Я знаю о тактике, снабжении и передвижении армии между двумя различными точками куда больше, чем вы когда-либо сумеете узнать.

— О-о? Так вы читали «Передвижение войск» Беннитсона? — небрежно бросил Эленд. — Это у него идет речь про «две различные точки». Как услышал, сразу вспомнил.

Морщины на лбу бывшего поручителя словно сделались глубже.

— Мыслители вроде нас, Йомен, часто забывают о том, насколько сильно на битву влияют эмоции. Дело не только в пище, обуви и чистой воде, хотя и они необходимы. Дело в надежде, смелости и желании жить. Солдаты должны знать, что их правитель тоже будет сражаться — возможно, не убивать врагов, но лично руководить происходящим, находясь где-то на краю поля боя. Они не должны считать его абстрактной силой, которая наблюдает за битвой из башни, размышляя о глубинах Вселенной.