Герой веков

«Теперь, — ласково проговорил Разрушитель, — мы начнем. Где атиум, Вин? Что тебе о нем известно?»

— Пожалуйста… — прошептала Вин, обращаясь к туману. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Но туман был равнодушен к мольбам. Когда-то он игриво кружился рядом, но сейчас — как и весь последний год — держался чуть в стороне. Вин плакала, тянулась к нему, но туман сторонился ее, как чумной.

Как и инквизиторов.

Твари окружили со всех сторон, в ночи они казались Вин темными силуэтами. Марш схватил ее за руку и дернул на себя. Треснула кость — Вин снова закричала.

Прошло уже много времени с тех пор, как ее пытали в последний раз. Мир улиц был жесток, но за последние несколько лет удалось про все забыть. Она стала рожденной туманом. Стала сильной. Могла себя защитить.

«Не в этот раз, — поняла Вин сквозь помрачившую разум боль. — Сэйзед не придет ко мне. Кельсер не спасет меня. Даже туман меня бросил. Я одна».

У нее застучали зубы. Марш схватил за другую руку. Обратил к Вин свои металлические глаза, но выражение его лица было невозможно прочитать. Потом хрустнула кость.

Вин закричала — больше от страха, чем от боли.

* * *

Марш слушал крики жертвы и наслаждался. Улыбнувшись, он потянулся к еще не сломанной ноге. Если бы Разрушитель не удерживал его, инквизитор мог бы убить.

«Нет…» — запретила крошечная частичка в сознании Марша.

Шел дождь, и ночь была прекрасна. Лютадель лежала перед ним в погребальном убранстве; кое-где, несмотря на сырость, еще продолжались пожары. Как же он жалел, что опоздал к началу бунта и не увидел, как на улицах воцарилась смерть. Марш улыбнулся, чувствуя в себе растущую жажду убийства.

«Нет», — снова подумал он.

Почему-то инквизитор знал, что приближался конец. Земля дрожала под ногами, и пришлось даже опереться одной рукой о мостовую, перед тем как сломать другую ногу Вин. Наступил последний день. Эту ночь мир не переживет. Марш ликующе расхохотался, полностью отдавшись жажде крови, и продолжил ломать кости Вин.

«НЕТ!»

Он точно вдруг проснулся. Руки по-прежнему двигались согласно приказам, но разум взбунтовался. Марш увидел пепел, дождь, кровь, сажу — и содрогнулся от отвращения. Вин лежала перед ним полумертвая.

«Она была Кельсеру все равно что дочь, — подумал он, ломая ей пальцы. Она кричала. — Дочь, которой у них с Мэйр так и не было.

Я сдался. Как и тогда, с восстанием».

Это был позор всей его жизни. Много лет назад, до Крушения, Марш был предводителем восстания скаа. Но он сдался. Отступил, отказался руководить повстанцами. И сделал это всего лишь за год до того, как они, с Кельсером во главе, наконец-то покончили с Последней империей. А Марш сдался. Прямо перед тем, как они победили.

«Нет, — подумал он, принимаясь за вторую руку жертвы. — Это не повторится. Я не сдамся опять!»

Рука инквизитора потянулась к ее ключице, и внезапно что-то блеснуло в ухе Вин. Ее сережка. Она когда-то рассказывала…

«Я ничего не помню», — прошептал в памяти голос Вин из прошлого.

Из того времени, когда они разговаривали на милой веранде в особняке Рену. Как раз перед тем, как Марш внедрился в ряды Стального братства.

Вин рассказывала о своей безумной матери.

«Рин говорил, что однажды он вернулся домой и увидел, что моя мать вся в крови. Она убила мою сестру-младенца. Меня почему-то не тронула — просто воткнула мне в ухо серьгу…»

«Не доверяй тем, в ком есть металл, — написал Призрак. — Даже маленькой частицы достаточно, чтобы испортить человека».

«Даже маленькой частицы…»

Присмотревшись, инквизитор понял, что серьга, кривая и неровная, очень похожа на маленький штырь.

Марш не раздумывал. Не дал Разрушителю ни секунды. Возбуждение от того, что он убивал Героя Веков, ослабило контроль Разрушителя сильней, чем что бы то ни было. Призвав на помощь все остатки своей воли, Марш протянул руку.

И вырвал серьгу из уха Вин.

* * *

Вин распахнула глаза. Ее покрывали вода и пепел. Тело горело от боли, и эхо требовательных криков Разрушителя все еще гуляло под сводами черепа.

Но сам голос смолк. Оборвался буквально на полуслове…

«Что?»

Туман почти что кинулся навстречу. Потек вдоль тела, притягиваемый алломантическим горением олова, которое Вин поддерживала почти безотчетно. Он кружился, как раньше, игривый и дружелюбный.

Она умирала. В этом не было сомнений. Марш переломал ей все кости и явно был не в себе. Он закричал, схватившись за голову. Потом потянулся к топору. Вин не могла бы убежать, даже если бы захотела.

К счастью, боль утихала. Все утихало. Надвигалась чернота.

«Пожалуйста», — подумала она, в последний раз обратившись к туману.

Внезапно он показался очень знакомым. Неужели она когда-то испытывала схожее чувство? Если да, то когда же это произошло?

«У Источника Вознесения, разумеется, — прошептал голос в ее голове. — Это ведь, в конце концов, та же самая сила. В твердом виде — то, что ты дала Эленду. В жидком — то, что было в бассейне. И в виде пара — в воздухе, в ночи. Она прятала тебя. Она защищала тебя.

Она делала тебя сильной».