Герой веков

— Пока что. Но туманный дух намного слабее Разрушителя. Я чувствовала их обоих. Разрушитель… огромен. Силен. Он слышит все, что мы говорим, и может присутствовать во многих местах сразу. Туманный дух совсем не такой. Он тусклый, словно воспоминание о былом могуществе.

— Ты по-прежнему считаешь, что он тебя ненавидит?

Вин пожала плечами:

— Я не видела его больше года. Да, я почти уверена, что он не изменился, и раньше я всегда чувствовала исходящие от него ненависть и враждебность. — Она помедлила, хмурясь. — С этого все и началось. Той ночью, когда я впервые повстречала туманного духа, я почувствовала, что туман перестал быть моим домом.

— Уверена, что дух не причастен к тому, что люди умирают и болеют из-за тумана?

— Уверена.

Это прозвучало очень категорично и, с точки зрения Эленда, чуть-чуть поспешно. Нечто призрачное в тумане? Совсем нетрудно предположить, что оно как-то связано с загадочными смертями, которые также происходят в тумане.

Но, разумеется, люди умирали не из-за ранений, а из-за судорожных припадков. Эленд вздохнул, потер глаза. Письмо лорду Йомену осталось незаконченным — он вернется к нему утром.

— Знаешь, — снова заговорила Вин. — Сегодня я пообещала одному человеку, что остановлю пепельные дожди и сделаю солнце желтым.

— Тому информатору?

— Ага.

Они помолчали.

— Не ожидал, что ты признаешь нечто подобное, — сказал наконец Эленд.

— Я же Герой Веков, так? Даже Сэйзед был с этим согласен, пока не начал вести себя странно. Это моя судьба.

— Не та ли «судьба», что заставила тебя взять силу Источника Вознесения и отказаться от нее ради общего блага?

Она кивнула.

— Вин, — с улыбкой продолжал Эленд, — ты же знаешь, что именно с этой целью Разрушитель и исказил пророчества: чтобы обманом заставить людей его освободить.

— Ты забыл про пепел.

И Эленд не смог возразить. Логика подсказывала, что им следует сосредоточить усилия на задачах, которые возможно решить: на стабильном государстве, поиске ответов на загадки Вседержителя, охране припасов в хранилищах. Однако непрекращающийся пеплопад становился все сильнее. Если так будет продолжаться, очень скоро небо превратится в плотную штормовую завесу из черного пепла.

Трудно было поверить, что Вин — его жена — способна как-то повлиять на цвет солнца или пепел, падающий с небес.

«Дему прав, — подумал Эленд, постукивая пальцем по металлическому листу с письмом лорду Йомену. — Из меня и впрямь никудышный сторонник Церкви Выжившего».

Он посмотрел на Вин, которая с отрешенным видом сидела на постели, размышляя о явлениях, которые, по сути, от нее не зависели. Даже после ночи, проведенной в прыжках по Фадрексу, даже после многодневного путешествия, даже с лицом, испачканным сажей, она была красива.

И в этот момент Эленд кое-что понял. Вин требовался не еще один почитатель. И не преданный верующий вроде Дему — таким уж он ей точно не нужен. И не ревностным прихожанином Церкви Выжившего должен он стать для нее, а просто хорошим мужем.

— Хорошо, — сказал он вслух. — Так и поступим.

— Как?

— Спасем мир. Остановим пепел.

Вин тихонько фыркнула:

— Ты как будто шутишь.

— Нет, я серьезно. Если ты считаешь, что должна это сделать, что это твоя судьба, — мы это сделаем. Я помогу тебе, насколько смогу.

— А как быть с тем, что ты говорил раньше? — поинтересовалась Вин. — В последнем хранилище ты сказал, что мы должны разделиться. Я изучаю туман, а ты объединяешь империю.

— Я был не прав.

Вин улыбнулась, и Эленду показалось, что какая-то часть распадающегося мира только что вернулась на свое место.

— Итак. — Он присел рядом на постель рядом с ней. — У тебя есть какие-нибудь идеи?

— Да, — чуть помедлив, проговорила она. — Но я не могу тебе рассказать.

Эленд нахмурился.

— Только не подумай, что я тебе не доверяю, — сказала Вин. — Все дело в Разрушителе. В последнем хранилище я нашла вторую надпись на пластине — в нижней части. Она предупреждала, что все слова, произнесенные вслух или записанные, будут доступны врагу. Если мы будем слишком много говорить, он все узнает.

— Это немного осложняет работу вдвоем.

— Эленд, — Вин взяла его руки в свои, — знаешь, почему я согласилась стать твоей женой?

Он покачал головой:

— Потому что ты мне доверяешь. Доверяешь, как никто другой. В ту ночь, когда я сражалась с Зейном, я решила, что должна довериться тебе. У нас есть то, чего эта сила, стремящаяся уничтожить мир, никогда не поймет. Мне не обязательна твоя помощь — мне нужно твое доверие. Нужно, чтобы ты не терял надежду. Мне этого всегда не хватает, и я хочу положиться на тебя.

Эленд медленно кивнул:

— Ты можешь на меня положиться.

— Спасибо.

— В те дни, когда ты отказывалась стать моей женой, я постоянно думал о том, какая ты странная.

— Что ж, весьма романтично.