Герои Вопреки. Часть I

А затем снова забубнил насмешливый голос командира гномов:

— Похоже этот жадный пришелец спер что-то из этих кривых поделок. Соберите тут все.

— Паковать с собой? — вопрос помощника прозвучал брезгливо.

— Конечно нет. Это дрянь предателей. Сбрасывайте все сразу в пропасть.

Размытая фигура махнула бронированной рукой в сторону массивной двери, через которую гномы попали в помещение.

— Когда будем уходить, заблокируем механизм, — и после короткой паузы командир протянул с презрением. — Предатели. Обращение в пришельцев, чего ещё ожидать от падали.

Голоса стали глохнуть, а серая мгла начала темнеть, все стремительнее превращаясь во тьму.

— Уж крас го трел. Но мор ус набак тра вуор Ури.

Долетавшая до гаснущего сознания речь гномов превратилась в бессвязный набор звуков. Не было уверенности даже, что в конце командир назвал имя убийцы.

***

Толя никогда не боялся оставаться один в темноте. Даже в раннем детстве. Ему и в голову не приходило, что это страшно. Неведомое не беспокоило его, ведь то чего не видно, все равно что не существует. Так было всегда. До тех пор, пока он не умер в игре.

Сейчас в нем нарастало опасение. Ведь в наступившей после смерти темноте он был совсем не один. Какая-то серая тень неторопливо проплывала по краю его поля зрения. Только головы у него не было, чтобы обернуться.

«Это все неправильно. Я ведь умер в игре, разве меня не должно воплотить снова на точке возрождения. Где бы она ни была.

Что за чернота, почему не ощущается тело, как отсюда выбраться. Я ведь даже не могу понять, двигаюсь ли куда-то сейчас, — суматошные мысли и вопросы всплывали и лопались, как пузыри на поверхности кипящей воды.»

Болезненно захотелось ощутить собственное тело. Хотя бы веки, чтобы закрыть глаза и не гадать, что за дрянь шныряет там у него за спиной.

Пещеры привили ему похоже самую настоящую манию преследования. Но в какой-то момент тень пропала, и тьма снова стала цельной и непроглядной.

Толя поймал себя на том, что уже какое-то время всматривается в одну точку прямо перед собой. Не отпускало ощущение, что там что-то или кто-то есть.

Внезапно в кромешной чернильной темноте, вдруг проступила широченная улыбка. Пожалуй даже, оскал белоснежных кривых клыков, едва проглядывающих сквозь черноту.

Они складывались в висящую прямо напротив него, небольшого размера акулью челюсть, разве что зубы шли только в один ряд.

Пытаясь подавить панику, Толя представил, что это чеширский кот из старого мультика. Правда тот насмешливо ухмылялся. Да и был мультяшным.

А эта челюсть выглядит самой настоящей и скалится отчетливо по хищному, вызывая стылую оторопь. Уголки челюсти вдруг приподнялись вверх, в жуткой усмешке. А чуть выше вспыхнули зеленью два идеально круглых глаза с вертикальными зрачками.

«Да это и есть кот, — успел подумать Толя, сразу перед тем, как его выкинуло обратно в тело гнома, упавшее с небольшой высоты на мороз.»

***

— Пфф, тьфу, тьфу, кхх, кхе, кхы, — упав лицом в снег, как и в самом начале своего пути, стал отплевываться Раккар, стуча зубами.

Беглый осмотр показал, что он все на том же скалистом пятачке перед укутанной снежными наносами пещеркой. Только портала за спиной больше не было. Будто он с неба свалился и все тут.

— Да что з-за игр-ры т-такие, бррр, — забормотал он ворчливо, стремительной черепашкой перебираясь через сугробы к возвышающимся впереди теням в белом мареве.

Вокруг выла и ревела вьюга. Порывы ветра без устали рвались внутрь зева пещеры, промораживая и выстуживая её далеко в глубину. Снаружи было белым бело…

Но присмотревшись Раккар все же различил чуть в стороне, ниже скального выступа, острые треугольные очертания каких-то деревьев, похожих на елки.

«Как они вообще тут выживают, да и живые ли. И какой сейчас сезон года. Зима? Так, а когда в горах вообще оживает растительность. Наверное, в разгар лета только. Значит в лучшем случае сейчас еще только весна.

Не подумал бы, что когда-нибудь окажусь в горах. Никогда не интересовался этой темой, а оно вон как в жизни бывает. Бррр, все лучше, чем на кота пялиться.

Все, умирать мне больше нельзя. Не то чтобы и хотелось, — думал он, забираясь подальше вглубь пещеры и пытаясь унять дрожь в конечностях.»

Едва вернувшись в обжитую уже пещерную залу, поспешно запалил костерок из остатков дерева и угля. Да начал со скорбным видом подсчитывать убытки. А их было немало.

Пропало все, что он запихал в сумку последним. Вот четко помнил, как с азартом заталкивает в почти полную уже сумку то, что хорошо сохранилось и выглядело покрасивше. А теперь там ничего этого нет, сколько ни шарь руками.

И конечно же не осталось ничего из того, что он на себя навешал. Лук и щит просто испарились без следа. Шлем то ладно, он сам свалился. Да и в сумке остался еще один, благо положил он его туда достаточно давно.

Кольчуга в общем тоже сохранилась. Правда подходящей под нее плотной рубахи не было, а что станет с кафтаном, поверх которого будет елозить металлическими кольцами боевая бронь, проверять без нужды не хотелось. Да и доставать что-либо из сумки лишний раз теперь было боязно.