Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции

Популярность Дома моды ИРФЕ стремительно росла, и Юсуповы открыли новый магазин в Париже. Вскоре появились еще три филиала – в Туке, известном курортном местечке в Нормандии, Лондоне и Берлине. Мировая пресса с восторгом освещала деятельность Юсуповых, постоянно выделяя их профессионализм и строгий отбор коллекций, высокую технику шитья, исключительное качество кружев, окрас тканей, неустанное стремление к оригинальному дизайну. Журналы «Вог», «Пари-элегант» и «Арт энд лайф» помещали рекламу и дизайнерские коллекции ИРФЕ рядом с рекламой крупнейших домов моды, что стало свидетельством уважения к русским стилистам. Успех был таким большим, что вскоре Юсуповы разработали собственную линию парфюмерии – выпустили духи ИРФЕ. Они предложили три аромата: один для блондинок, другой – для брюнеток и третий – для рыжеволосых. Все варианты отличались ярко выраженным пряным восточным ароматом. Рекламный дизайн духов создала греческая принцесса Маргарет (дочь королевы Греции Ольги, урожденной великой княжны Ольги Константиновны из дома Романовых). Позднее был налажен выпуск юсуповского фарфора.

Крах на Уолл-стрит

В 1929 году после финансового краха на Уолл-стрит разразился мировой экономический кризис. Миллионы людей оказались безработными, закрылись тысячи предприятий. Все это принесло большие убытки фирме Юсуповых, а также их богатым клиентам и партнерам. Парижские банки перестали выдавать им кредиты. К этому добавилась семейная драма. Скончалась бабушка княгини Ирины Романовой, вдовствующая императрица Мария Федоровна. Большевики продали с аукциона личное имущество Юсуповых в Берлине, что позднее привело к смерти великого князя Николая Николаевича. Все это обернулось новыми убытками, ив 1931 году было принято решение о закрытии Дома моды ИРФЕ. Вскоре к Юсупову явились судебные исполнители, Но князь не потерял присутствия духа и неожиданно предложил им «уважить русский обычай» и выпить рюмку водки. Исполнители выпили, им понравилось, выпили еще. «Добил их я, – вспоминает князь, – цыганским романсом… расстались мы лучшими друзьями. Незваные гости отбыли, унося с собой ордер на арест».

Архиепископ Сан-Францисский

Его имя в России до сих пор, к сожалению, мало кому известно. А это был человек необыкновенный и с необыкновенной судьбой. Речь идет об архиепископе Иоанне Сан-Францисском, а в миру – князе Дмитрии Алексеевиче Шаховском. Он учился в Царскосельской школе, жил в Петербурге на Фурштатской. Потом вдруг оказался монахом на Афоне, а дни свои закончил далеко за океаном, в Калифорнии, куда его забросили бурные годы революции.

«Чувство России, – писал он потом в своих воспоминаниях, – стало развиваться у меня с 10-летнего возраста. С благоговением и детской гордостью читал я в историческом повествовании, как, во время Бородинского боя, действовал у деревни Утица против маршала Даву корпус «егерей Шаховского». Тогда генерал-майор и командир егерей в Бородинской битве, прадед мой Иван Леонтьевич стал в 1830-е годы одним из усмирителей Польши, а потом генералом аудиториата (высший чин юстиции в Русской армии). Император Николай I говорил о нем как о «своей совести». Его портрет, висевший у нас и показывавший все российские ордена, возбуждал во мне чувство России. Это чувство русскости у меня еще более обострилось, когда мне стало известно, что наша семья ведет свое начало от Рюрика».

Видел Ленина

Революция не дала ему возможности закончить Александровский императорский лицей, куда он поступил в 1915 году. «Помню эти дни, – пишет он в воспоминаниях, – я тогда жил на Фурштатской улице, напротив американского посольства (мысль о том, что я стану когда-нибудь американским гражданином, даже мухой не летала около меня). Помню, как с балкона этого посольства Родзянко произносил речь к толпе. Толпа стояла безмолвно. Никто, в сущности, не знал, как все сделалось и что сделалось». Видел он и Ленина. И об этом написал:

Я помню, как в семнадцатом году
Пришлось мне часто ездить мимо дома,
Где человек с бородкой, незнакомый,
Сулил довольство, обличал беду.
Истории я не расслышал грома…

Гром грянул

Но гром грянул, в России началась Гражданская война. Вскоре юный князь оказывается в Белой армии. «Наш небольшой отряд направили в только что взятую станицу Константиновскую, – вспоминает он. – Мы маршировали по станице и пели:

Смело мы в бой пойдем за Русь Святую,
И как один прольем, кровь молодую.

Потом, как известно, большевики переделали эту песню в свою:

Смело мы в бой пойдем за власть Советов…и т д.