Читаем Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции полностью

Дело шло к тому, что уже не Ленина, а Свердлова стали называть «красным царем». Но все же до полного «воцарения» Свердлову мешал авторитет Ильича, который был куда выше. В этой связи весьма таинственным выглядит покушение на Ленина 30 августа 1918 года. Исследователь В.Е. Шамбаров прямо указывает на попытку Свердлова убить Ленина – с целью полного захвата власти. «Если посмотреть, кому в тот момент было выгодно устранить Ленина, то больше всех выигрывал Свердлов. После покушения Свердлов первым прибыл в Кремль. Жена Свердлова сообщает, что в тот же вечер он занял ленинский кабинет, подмяв под себя и Совнарком, и ЦК, и ВЦИК».

Сожгли в бочке

То же самое пишет в своей статье и Рой Медведев: «Когда Ленин был тяжело ранен эсеркой Каплан, Свердлов стал на несколько недель фактическим главой Советского государства». Именно Свердлов провел спешное расследование по «делу» Фани Каплан, и именно по его приказу Каплан торопливо расстреляли и самым жутким образом сожгли в металлической бочке на территории Кремля. Хотя она и была подругой сестры Якова Свердлова. Кстати, историки заметили, что этот метод заметания следов «по-свердловски», то есть путем сожжения трупов, невольно приводит нас к Ганиной Яме, где цареубийцы сожгли тела Николая II и членов его семьи. О том же свидетельствует и имя человека, руководившего «расследованием» дела Каплан – Янкель Юровский, который потом переместился в Екатеринбург.

Через своих родственников Яков Михайлович был связан с заграничной закулисой. Исследователь Петр Мультатули пишет, что его брат Вениамин еще до революции ездил в США, где некоторое время подвизался банкиром. И имел там контакты с банком «Кун, Лейб и Ко» и банкиром Якобом Шиффом, который, как уже установлено, финансировал большевиков, а также «переброску» в Россию из США Троцкого и группы его боевиков, сыгравшими потом важную роль в Октябрьском перевороте.

Свирепые директивы

Свердлов славился патологической жестокостью. Его стремление всегда идти на крайние меры удивляло даже товарищей по партии. На Урале, накануне революции 1905 года Свердлов создал организацию под названием «Боевой отряд народного вооружения». Быть «в бригаде» Свердлова было почетно, но проверку проходили не все. Проверки были своеобразными. Так, один из будущих убийц царской семьи Ермаков «по заданию партии» в 1907 году убил полицейского агента и отрезал ему голову.

Свердлов был автором жестоких директив, предписывавших осуществление свирепых карательных мер при подавлении казацких восстаний против Советской власти на Дону. После покушения на Ленина 30 августа 1918 года Свердлов подписал обращение «о превращении советской республики в единый военный лагерь», дополненное 5 сентября изданным СНК «Постановлением о красном терроре», объявившем массовый красный террор против всех «врагов революции».

Свердлов был активным сторонником смертной казни. В июле 1918 года он заявил: «Я хочу остановиться на вопросе о смертной казни. Я должен указать, что Революционный трибунал первым своим постановлением о смертной казни, по моему глубокому убеждению, показал, что он правильно учитывает данный момент, который мы переживаем в данное время». В мае 1918 года Свердлов провоцирует начало братоубийственной войны в деревне. В своем докладе «О задачах Советов в деревне» он говорит: «Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримо враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая шла не так давно в городах, если нам удастся восстановить деревенскую бедноту против деревенской буржуазии, только в том случае мы сможем сказать, что мы и по отношению к деревне делаем то, что смогли сделать для городов».

Расстрел царской семьи

Цареубийство же было для него идеей фикс. Об этом говорит и текст листовки, которую написал Свердлов ещё 19 мая 1905 года, в день рождения Николая II: «Пробил твой час, последний час тебе и всем твоим! То страшный суд, то революция грядет!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное