Герой жестокого романа

Дядя Леня решился. Наверное, он впервые посмотрел на меня, как на самом деле взрослую. Месяц назад (и до этого) я была для него ребенком (хотя он и разговаривал со мной, как со взрослой), дочерью компаньона, котенком, как он меня называл, теперь… Слава богу, он смог посмотреть на меня именно так. Ведь большинство знакомых моих родителей так и воспринимали меня маленькой девочкой. И как, интересно, меня теперь воспринимает отец?

– Я хочу вернуть себе клубы, Ксения, – заявил дядя Леня. – Себе, не твоему отцу. И дальше работать с Исой.

– Меня возьмете в компаньоны? Я, кстати, думала устраиваться на работу. Только пока не решила куда. Чего ж не попробовать себя в этом бизнесе?

Я все-таки не могла долго выдерживать серьезный тон.

– Дядя Леня, – сказала я, как ребенок, – вы научите меня, что делать? Я же быстро обучаюсь! Вы мне поможете? А в институт мне путь теперь заказан…

– Но почему? – не понял дядя Леня.

Я пояснила про отношение бывших подруг, сокурсников, преподавателей и всех остальных – родителей погибших девчонок, вообще всех знакомых, считающих меня виноватой в том, что осталась жива.

– М-да, – только и проронил дядя Леня. – Сволочи. Радоваться надо, что хоть ты не взлетела на воздух, а они… Ладно, пусть это будет на их совести.

Дядя Леня помолчал немного, а потом сказал, что меня, конечно, возьмет и обучит, но…

– Владислава Николаевича с нами не будет.

– Я и не хочу, чтобы он с нами работал. Я вообще его не хочу видеть.

– Ты не совсем меня поняла, Ксения…

Я уставилась на дядю Леню. Он крутил в руке чашку с чаем, не решаясь продолжить. Но я поняла все и так: за последнее время стала гораздо понятливее и те вещи, которые месяц назад никогда бы не посетили мою голову, теперь прилетали в нее мгновенно.

– Вы хотели сказать, что его вообще не будет на грешной земле?

Дядя Леня кивнул с хмурым видом и стал пространно говорить на тему Исы, кровной мести, того, что Иса никогда не оставит смерть соратников неотмщенной, ну и так далее и тому подобное. В общем, дядя Леня искал себе оправдание. Я также понимала, что если Леонид Тарасович не сдаст отца, то ему не жить. Скорее всего, не жить и мне. И уж точно не работать под крышей Исы. Тут уж надо выбирать.

– Я все понимаю, дядя Леня, – перебила я лившийся из Леонида Тарасовича поток. – Не надо передо мной оправдываться… Я…

Но больше я сдерживаться не могла и разревелась. Опять было страшно жалко себя. Опять думала о том, что меня все предали, начиная с отца. Он готов был меня продать, продал мою мать, вступил в соглашение с Багаевым, потом хотел убить и его, из-за отца погибло столько людей… И дядю Леню он оставил в клубе на верную смерть…

– Не исключено, что мы дадим ему возможность уехать за границу, – робко сказал Леонид Тарасович.

– Не надо давать ему никаких возможностей, – процедила я, размазывая слезы по щекам. – Не заслуживает он их. Он – предатель!

Дядя Леня заткнулся, я сходила умылась, по пути заглянула в комнату и вынесла из нее бутылку коньяку, уже значительно мною опорожненную.

– Я вообще-то за рулем, – заметил дядя Леня.

– Куда вы поедете? На часы взгляните! Уж найду место вас уложить.

– А твой?

– Объясню. Нечего шляться до утра. Вы мне лучше скажите, какие именно доказательства нужно представить Исе.

Дядя Леня разлил нам с ним коньяк, мы молча выпили, не чокаясь и не поднимая никаких тостов, потом дядя Леня заявил, что этому самому товарищу, то есть господину, нужно точно знать, кто именно отдал приказ на взрыв клуба: Багаев или мой отец. Или оба вместе? Или это личная Сашкина инициатива (что тоже исключать нельзя)? Далее. Договоренность отца с Багаевым (если она была) – одно дело. Но то, что отец знал, что в тот вечер в клубе будет происходить важная встреча с заезжими эмиссарами, и тем не менее пошел на подобное преступление – совсем другое.

– С заезжими эмиссарами? – переспросила я.

Дядя Леня пояснил, что вторая, элитная половина «Сфинкса» (именно «Сфинкса», а не одного из других клубов) использовалась как нечто типа базы Равиля Байрамгалина. Все деловые встречи проходили там, гостей принимали там, сами веселились тоже там. На ту среду был сделан особый заказ – ждали каких-то дорогих гостей из другого города.

– И они прибыли?

Дядя Леня кивнул с хмурым видом.

– И все…

Он опять кивнул.

– Повезло только Исе, – добавил только, а потом пояснил, что именно Иса должен был в тот вечер развлекать дорогих гостей, Равиль планировал для себя нечто другое. Но Иса по пути в клуб попал в аварию (я не стала говорить дяде Лене, что уже слышала об этом – пусть рассказывает, наверное, ему известно больше подробностей, чем уборщице Любе) – и загремел в больницу, час находился без сознания. Авария была случайной, на перекрестке кто-то там в него врезался. Естественно, он не мог ехать на встречу. Водитель погиб на месте. Один из двух телохранителей, остававшийся в сознании, тут же связался с Равилем и объяснил ситуацию. Равиль бросил свои дела и поехал в «Сфинкс». Дядя Леня еще очень удивился, его увидев: его предупреждали, что будет Иса.

В общем, в ту ночь Иса, можно сказать, дважды избежал смерти.