Герой жестокого романа

— Я не знаю точно, Ксения, — посмотрел мне в глаза дядя Леня. — Возможно. Кстати, они сейчас работают в паре с Сашкой? Или нет?

— Нет, — сказала я. — тут ни о каком сотрудничестве не может быть и речи. — И усмехнулась, вспоминая вчерашнюю ночь.

— Уверена?

Я колебалась. Вспомнила ту злополучную ночь. Они оба знали про готовящийся взрыв. Или все-таки отец не знал? Но стоило ему прогреметь, как отец тут же все понял, что ему хотели этим сказать и кто. Опять же в ту ночь он примчался по первому Сашкиному зову… Тот фактически приказал ему приехать. Какие у них все-таки отношения? Что-то, пожалуй, их связывает. Или когда-то связывало.

Я вопросительно посмотрела на дядю Леню. И он наконец объяснил мне расклад сил.

Петр Петрович Багаев нацелился подмять под себя все ночные увеселительные заведения города. Программа, конечно, была грандиозной и трудноосуществимой, но большую часть он уже сумел прибрать к рукам, создав сильную и конкурентоспособную сеть «ночей», к которым и думал постепенно прибавлять все новые и новые «ночки». Багаев, надо отдать ему должное, человек честный — настолько, насколько это возможно в наше время, в нашей стране и при его виде деятельности. Петр Петрович предложил моему отцу и дяде Лене встретиться, как директорам трех ночных клубов (тоже своего рода мини-сеть), и обрисовал свои условия.

Отец с Леонидом Тарасовичем в последнее время стонали «под гнетом», если можно так выразиться (но смысл в принципе был понятен), некого Равиля Байрамгалина.

— Слышала про такого?

— Упоминали при мне, — кивнула я.

Дядя Леня обещал потом рассказать про Равиля поподробнее, но сейчас не хотел отвлекаться. В общем, Равиль прибирал себе все большую и большую часть их доходов. Как они изначально с ним связались, почему и так далее, мне тоже знать не следовало — вернее, забивать себе этим голову.

Багаев предложил взять на себя решение проблем с Равилем и оставить и дядю Леню, и отца директорами, дав каждому по одному клубу. Они становились лишь работниками Петра Петровича, а никак не владельцами и не совладельцами, хотя по реальным деньгам практически ничего не теряли.

— Но терялась власть, Ксения. Ты — женщина, девушка, возможно, тебе это не очень понятно, — задумчиво сказал дядя Леня. — Терялась собственность. В некотором роде — свобода. Ни я, ни Владислав не хотели становиться наемными работниками. Мы уже привыкли быть хозяевами.

В общем, с одной стороны был Равиль, который тоже ограничивал свободу и власть, правда, его больше интересовали деньги, скорее, даже только деньги, с другой — Багаев.

— А вы без них обойтись не могли? — уточнила я.

Дядя Леня покачал головой и пояснил, что они с отцом недостаточно сильны. Больше обращаться было не к кому.

Дядя Леня считал, что лучше оставить все как есть, самим как можно скорее рассказать Равилю про предложение Багаева, и пусть они сами между собой разбираются. Равиль же все равно узнает про багаевские намерения, если еще не знает о них. Леонид Тарасович считал, что, несмотря на все недостатки Равиля, работать с ним легче, чем с Багаевым. И Равиль не претендует на все, как Петр Петрович.

Мой отец же считал, что скорее договорится с Багаевым. И хотел использовать для этих целей мою мать.

— Ты знаешь, что Петр Петрович…

— Знаю, — кивнула я. — Папочка поведал.

Дядя Леня считал, что отец разработал план, представил его матери и изложил ее роль в нем. Трудно сказать, согласилась она или нет, но несомненно одно: даже просто такое предложение не могло не сыграть своей роли в ее решении покончить с собой. Леонид Тарасович никогда бы не стал подкладывать ни одну из своих жен и любовниц под другого мужика ради достижения каких-то целей.

— Вы считаете, что это было самоубийство?

— А ты?.. — Дядя Леня осекся на полуслове.

Я рассказала все, что слышала от тети Люси.

— Нет, Ксения, я не думаю, что Багаев ее убил. Во-первых, у него вообще… ну нечто типа кодекса в отношении женщин. Он не стал бы убивать ни твою мать, ни мою жену, ничью жену. Во-вторых, он в самом деле приударял за твоей матерью в юности. Было такое. Мне Владислав рассказывал. Хвастался в свое время, что от Багаева увел твою маму. Я не знаю, сохранил ли Петр Петрович к ней какие-то чувства или нет, но юношеская любовь не забывается никогда. Я не могу тебе сказать, зачем он приезжал к ней ночью. Если когда-то лично познакомишься с Петром Петровичем — спроси. Думаю, что ответит. Тебе ответит. Больше никому. Но твоя мама или покончила с собой, или ей в этом помог кто-то еще, но не Багаев. Я в этом не сомневаюсь ни секунды. Поверь.

Петр Петрович в моих глазах получил несколько плюсов, а желание навестить его в больнице окрепло. Может, в самом деле сходить познакомиться?

А дядя Леня тем временем продолжал свой рассказ.