Героями рождаются. Сборник рассказов

– Давай на «ты», мы же, можно считать, близкие родственники. Зови меня Семёнычем, как на работе меня зовут, а я тебя – Юрой.

– Ты меня плохо помнишь, а я тебя совсем не знаю.

– Да, Юра, биологи говорят, что каждые семь лет все клетки организма меняются. Так что ты поменялся семь раз, чтобы стать мной. Спрашивай, что бы ты хотел узнать?

– Я поступлю в Высшую школу КГБ?

– Да поступишь. Прошлое не изменить. Только будущее.

– Вопрос спорный. Для кого прошлое, а для кого и нет. Будущее можно и своими руками создавать. Вот мы переписываемся с Ирой из Новгорода, и я на ней, вероятно, женюсь после армии и учебы. Я предвижу будущее.

– Нет, Юра, на ней не женишься.

– А на ком из девочек?

– Ты её пока не знаешь. Через пять лет познакомитесь.

– Пять лет я не буду встречаться с девушками?

– Будешь в Москве встречаться с девушкой, но тоже не женишься.

– Если ты помнишь, Семёныч, я всегда хотел, чтобы рядом была не только любимая красивая девушка, но и надёжный друг, с которым можно пойти в разведку. И это должен быть один человек, в её лице. И чтобы любила.

– Да, это всё у тебя будет. Тебе повезёт. И любимая, и в разведку, и в охрану, и в огород.

– В какой ещё огород? Я спортсмен, а не огородник.

– О, у вас будет много огородов. В Казахстане, в Одессе, в Бессарабии, в России. Где будете жить – там будет огород. И много цветов.

– И дети у нас будут или только цветы?

– Да, дочка и внучка будут.

– Красивые и умные?

– Конечно. С голубыми глазами, как у нас. И спортом будут заниматься.

– Дочка будет заниматься гимнастикой или акробатикой?

– Она вырастет смелой. Добьётся высших результатов в парашютном спорте.

– А ты старый и уже не можешь делать сальто и переворот вперёд? А мне кажется, что я это всегда смогу делать. Какой у тебя там год?

– Две тысячи двадцатый.

– Две тысячи двадцатый! Это просто немыслимо! И я доживу? У вас там трамвай на Луну не ходит?

– Нет, всё так же в Аркадию и Черноморку. И по Преображенской – «Троечка».

– Это раньше, до революции, она была Преображенская. А теперь Советской армии.

– Нет. Она опять Преображенская.

– Я надеюсь, сама Советская армия никуда не делась?

– Не хотелось тебя расстраивать, но нет Советской армии.

– Мы проиграли в ядерной войне? Или в химической, бактериологической?

– Ближе всего, пожалуй, бактериологическая. В мозг людям, особенно руководству, проникла бацилла наживы и предательства. Как тебе это объяснить? Ну вот, ты хотел бы что-то купить, совсем иностранное, иметь такое, чего у тебя нет?

– Да, например, кроссовки, как у парня, мастера по лёгкой атлетике, ему моряки привезли. «Пума» называются. Но я бегаю кроссы в кедах за четыре рубля. Как и все друзья. Ради кроссовок я не хочу разрушать страну. Надеюсь, у вас теперь сплошная «Пума», и никто в кедах не бегает?

– Даже на сцену выходят. Модно. Например, представляющие поп-культуру.

– Как смешно! У вас культура поп? Вы деградируете, не развиваетесь в культуре?

– Можно сказать и так. Да я не очень разбираюсь в этом направлении. Они поют популярные песенки низкого качества, а чтобы зрители не заметили явной серости и убогости – крутят попами. За это им платят деньги. Здесь теперь всё диктуют законы рынка.

– Какого рынка: «Привоза», «Староконного» или «Нового рынка»? Там что, воровские законы? Рыночные карманники в законе?

– Нет, теперь такие ворюги разрешены, что карманникам и не снилось. Вся страна – рынок.

– А как же партия, все государственные органы, как это всё позволил народ?

– Народ развращали медленно. Теперь кто имеет деньги, занимается шопингом. Остальные смотрят глупые фильмы по телевизору. Производство, например, «Бабблгам продакшн».

– Почему всё по-английски? Мы же с тобой английскую спецшколу заканчивали. Можем перевести. Люди занимаются магазинством и смотрят фильмы производства «Жвачки, которую можно надувать в пузырь». Чувствую, вас там всех надувают в пузырь.

– Не всех. Многие увлечены делом, наукой, техникой. Есть журналисты и политики, которые пытаются отстаивать правду и справедливость. Но их голос заглушают потребители. Молодым внушили, что вы там очень плохо жили. В очередях за колбасой.

– Наша мама считает, что колбаса – продукт не для еды. Лучше купить на рынке кусочек мяса или рыбы.

– Да, но теперь это никому не докажешь. Авторитетные руководители говорят, что в твоё время производили только калоши.

– Калоши? Как смешно. Запустили «калошу» на Луну. Взять настоящую калошу и настучать по задам вашим лидерам, чтоб не врали.

– Вы можете взять у него интервью сами на соревнованиях. Это соперник Вити Глазунова в весе шестьдесят два килограмма в команде Ленинграда.

– Да, это интересно. Я думаю, вы несчастные люди.

– Почему? Мы любим друг друга с женой, дочка у нас славная. И внучка. Мы ездим путешествовать. В этом наше счастье.

– Разве может быть полностью счастлив человек, если рядом люди страдают от неравенства и несправедливости?

– Наше общество приучили к неравенству, равнодушию к чужому горю. Специальными телепередачами о том, что слабое звено надо безжалостно уничтожать. Фильмами о свободной конкуренции. Сначала иностранными, потом и нашими.