Героями рождаются. Сборник рассказов

– У вас что там, Российская империя и царь во главе?

– Нет. Хуже. Всего не расскажешь. Теперь граница между Украиной и Россией.

– Не надо обманывать. Тысячу лет не было этой границы и не будет. Может, скажешь ещё, что там вооружённые пограничники стоят?

– Да. И до такого дошли.

– С чего же это всё началось, Семёныч? Мы рассказываем анекдоты про Брежнева, но мы готовы защищать свою страну от врагов. Да, политинформация у нас низкого качества, вроде как у нас всё хорошо, а в капиталистических странах плохо. А уехавшие евреи пишут, что там столько сортов кофе в магазине, что выбрать не могут.

– Потом поймёшь на своем опыте, что вам, точнее, нам на политинформации правду говорили про капитализм. Иногда нудно, бездоказательно, но правду. А кофе бывает только двух сортов: «Арабика» и «Робуста». Всё остальное – их смесь, реклама и добавки. В вашем случае лучше употреблять в зернах или молотый.

– Мы после тренировки предпочитаем сок яблочный или виноградный, по двенадцать копеек стакан.

– Да, я помню, даже спорили на стакан сока.

– Что-то не очень хочется в ваше «светлое» будущее. Есть те, кому нравится ваша новая жизнь?

– Да, богатые обормоты, бездельники. Не знают, куда деть себя и свои деньги. И не сознают, что без цели в жизни они бесполезны в обществе и несчастны. Человеку свойственно убедительно оправдывать свою жизнь и поступки. Есть те, кто убедил себя, что сейчас им лучше. Они свободны. Ездят в Турцию на отдых. Вот при прежней системе они ходили бы в одной калоше, а на вторую денег бы не хватило. А большинство просто работают, зарабатывают на жизнь. Им некогда подумать на эти темы и нет вариантов разбогатеть.

– А бездельников не судят за тунеядство?

– Нет такой статьи. Отменили родители тунеядцев.

– У меня такое впечатление, что кто-то бросает по пятнадцать копеек в междугородный телефон-автомат, и мы поэтому говорим. Пока у него не кончились монеты, хочу спросить: я выиграю первенство Одесской области по самбо через неделю? Это для меня сейчас главное.

– Не помню. По-моему, выиграешь. А может, и нет. То, что нам кажется важным, со временем теряет значимость. Вот, во время учёбы будешь волноваться перед экзаменами, как будто это вопрос жизни и смерти. А потом забудешь и названия предметов, по которым сдавал экзамены.

– Ты, Семёныч, не расстраивайся. Всё будет у вас, или у нас, хорошо. Люди у нас замечательные. У нас же самая читающая страна. Самая грамотная. Вон сколько книг в библиотеке. Они не дадут оскотиниться народу.

– Спасибо, Юра. Ты меня успокоил. Я не буду продолжать про самый читающий народ. И объяснять тебе, что такое гаджеты.

– «Гады» понимаю. А дальше – нет. Это болезни? Инопланетяне? Они вредят знаниям? Не пускают в библиотеку?

– Да, вместо капитальных глубоких знаний дают поверхностный справочный материал. Часто ложный, особенно в сфере истории и обществоведения.

– Посоветуй что-нибудь мне, пока не оборвалась связь. Чтобы я не менял судьбу, а только чуть подправил.

– Не пей спирт с салом на пятом курсе после зимних каникул. Испортишь желудок, будешь долго мучиться с гастритом. И ты ещё очень ответственно подходишь к соревнованиям, сбрасываешь вес и волнуешься. Это плохо для здоровья. Купи молодой жене спортивную обувь для походов в горы. А то пойдёте на зимнее восхождение на небольшую горку в Казахстане, и она испортит свои красивые югославские сапожки. И в снежки с ней поосторожнее играй – попадёшь в глаз.

– Это я понимаю. Генетическая память. Наши предки, отец и дед, в Сибири пушнину добывали, как говорили, «белку в глаз били». И во время войны лучшими стрелками были. А у тебя с белками как-то не сложилось. Совсем без белок. Вот и получилась незадача, – посмеялся Юра.

– Да, я уже при игре в снежки стал бросать их просто вверх. Так она посмотрела, куда они полетели. И опять попал. Не смейся, я продолжу свои предупреждения. За дочкой следите в парке, где качели. Это очень опасный аттракцион. В четыре года объясните ей, что кушать ягодки во дворе с кустов нельзя: их обработали ядом против гусениц, а в тринадцать лет её фраза: «Крутые горки – для крутых велосипедистов» закончится гипсом на ноге. Будешь ездить по границе – возьми шерстяные носки. Машина сломается – замёрзнешь. И постарайся не ехать вдоль границы в пургу: провалишься в старую силосную яму. Не садись в борт номер 16, в вертолет в Афганистане. Я не сел и правильно сделал. Не вкладывай деньги (да, у тебя появятся деньги) в недвижимость на Украине: после политических беспорядков всё подешевеет в несколько раз. Остальное ты всё равно не сможешь исправить. Нельзя продлить жизнь, изменить судьбу наших родителей.

– А что с моими друзьями: Виталькой художником, Шуриком, Валерой Гладковым, Коцюбой, Кротовым, Глазуновым?

– Это всё естественно. Из них остались только Коля Коцюба да Валера. Виталька сказал перед смертью, что вовремя смыться – это большое искусство. Он умер в шестьдесят три года.

– Как же ты живёшь без них? Ты сам боишься смерти?