Героический эпос народов СССР. Том первый

Устное повествование в ходе своего существования и развития вбирает в себя человеческую память на протяжении длительного исторического времени, образуя так называемые "наслоения" в идейно-художественном содержании эпоса. В сказаниях кавказских народов о нартах, например, мы находим приметы общественной жизни эпохи и матриархата и патриархата, отдаленных друг от друга тысячелетиями. Башкирский "Урал-батыр" содержит мотивы древних представлений о фантастических временах сотворения мира и, одновременно, в этом же поэтическом произведении нашли свое отражение идеи эпохи классового антагонизма.

Но здесь же заметим, что "Урал-батыр" "открыт", то есть письменно зафиксирован в начале XX века в процессе его живого бытования, в то время как сказание о Гильгамеше дошло до нас уже в "застывшем" виде, - через древние письмена народа, давно исчезнувшего с исторической арены.

Путь развития башкирского эпоса наложил свой отпечаток на его идейно-художественное содержание. Создавшие это устное поэтическое произведение жители Южного Урала и Поволжья, находясь в центре великих исторических перемен России минувших столетий, принимали участие как в защите российских земель от завоевателей с Востока и Запада, так и в крестьянских восстаниях против жестокого крепостнического строя. Башкирам суждено было под знаменами русской армии преследовать Наполеона до ворот Парижа. И вместе с тем башкирскому народу не суждено было перешагнуть за черту родо-племенного и феодально-патриархального общественного уклада жизни - вплоть до наступления победы социалистической революции. Однако память народа, обогащенная впечатлениями в ходе знаменательных исторических событий, обусловила степень социальной заостренности идейного содержания башкирского народного эпоса.

В эпическом жанре устной народной поэзии народов СССР найдены уникальные формы художественного воплощения исторического мироощущения, накопленного многими поколениями человечества на протяжении тысячелетий. Огромный пестрый мир народных представлений вкладывается в рамки фантастических сюжетов, которые в эпосе подчинены главному замыслу, непосредственно связанному с реальной исторической Жизнью народа, и в каждом памятнике устной эпической поэзии мы находим новый, самобытный рисунок художественного повествования. Возьмем для примера один из универсальных эпических мотивов - чудесное рождение героя. В армянском эпосе предки Давида, братья-близнецы Санасар и Багдасар, были зачаты непорочной девой Цовинар от глотка ключевой воды; в якутском олонхо, так же как в бурятском "Гэсэре", герой, "судьбой предназначенный" для добрых деяний, был спущен на землю небожителями; киргизский Манас родился у престарелой бездетной четы, и мать героя не могла разродиться, пока не съела горячее сердце пристреленной львицы.

Все эти фантастические сюжеты и их художественная структура теснейшим образом связаны с основным идейным ядром повествования. Зачатие непорочной девой от ключевой воды в армянском эпосе становится своего рода предсказательным символом судьбы младенцев Санасара и Багдасара, которые, родившись на чужбине - во дворце халифа, возвращаются на родную землю, чтобы построить город Сасун и стать родоначальниками славного племени сасунских храбрецов, освободивших отчизну от иноземных поработителей. Львиное сердце, съеденное родительницей Манаса, должно наделить богатыря львиной отвагой; герой якутского эпоса Нюргун-Боотур свою благородную миссию на земле выполняет с постоянной помощью небесных родичей.

Фантастика в народном эпосе является универсальным способом героизации истории предков. И чем архаичнее эпос по своей художественной форме, тем больше в нем фантастических сюжетов.

Однако архаичность формы повествования обусловлена не только "возрастом" самого сказания, но также и характером общественного бытия самих сказителей. Как известно, многие народы Советского Союза вошли в XX век, не успев перешагнуть рубеж родо-племенного и первобытно-патриархального уклада жизни. Заторможенность развития общественной жизни народов Сибири, Алтая, Поволжья, Средней Азии, - как бы обусловила консервацию многих архаических форм художественного мышления. Изображение враждебных человеку сил в эпосе этих народов в большинстве случаев персонифицируется в образах различных чудовищ, посылающих болезни, бураны, пожирающих всю живность, похищающих женщин, преграждающих путь герою к своей благородной цели.