Героический эпос народов СССР. Том второй

Ой, по полю, по полю Килийскому,
По тому ли большаку ордынскому,
Ой, там гуляет казак Голота:
Не боится ни огня, ни меча, ни топкого болота.
Правда, на казаке одежды дорогие, —
Три сермяги, всё худые-прехудые:
Одна несправна, другая негожа,
А третья вовсе ни на что не похожа.
Еще, правда, на казаке лапти корявые,
Онучи дырявые,
Оборы шелковые —
Еле свитые пеньковые!
Еще, правда, на казаке шапка-бирка,
Сверху дырка,
Травою подшита,
Ветром подбита:
Сквознячок ее продувает,
Казака молодого прохлаждает.
Вот гуляет казак Голота да гуляет,
Ни сел, ни городов не обижает,
На город Килию поглядывает — смекает.
А в Килии-городе татарин бородатый
Ходит по горнице большими шагами,
Говорит татарке такими словами:
"Татарка, татарка!
Ты скажи мне, о чем помышляю?
Ты скажи мне, что я примечаю?
Она ему: "Ой, татарин, седой, бородатый!
Одно вижу — ты по горнице передо мной шагаешь,
А не знаю, о чем помышляешь!"
Он ей: "Татарка!
Вот что вижу: не орел летает в чистом поле —
То казак Голота на добром коне да на воле.
Хочу я его живьем в руки взять
Да в город Килию продать,
Буду им перед великими пашами щеголять,
За него без счету червонцы брать,
Дорогие сукна без меры получать".
При таких словах —
Дорогое платье надевает,
Сапоги обувает,
Бархатный колпак на голову надевает,
Коня седлает,
Казака Голоту дерзко нагоняет.
А казак Голота казацкий обычай знает, —
Татарина искоса, как волк, озирает.
Молвит: "Татарин, ой, татарин!
На что ты позарился:
То ли на мою саблю золотую,
На моего ли коня вороного,
На меня ли, казака молодого?"
"Я, — говорит, — зарюсь на саблю твою золотую,
Еще больше — на твоего коня вороного,
Еще больше — на тебя, казака молодого.
Хочу я тебя живьем в руки взять,
В город Килию продать,
Перед великими пашами тобой щеголять
И червонцы без счету брать,
Дорогие сукна, не меря, получать".
А казак Голота обычай казацкий знает,
Он татарина искоса, как волк, озирает.
"Ой, — молвит, — ты, татарин седой, бородатый,
А разумом, видать, не богатый:
Еще ты казака в руки не взял,
А уже и деньги за него подсчитал.
А ведь ты между казаками не бывал,
С казаками каши не едал
И казацких обычаев не знаешь!"
Да при таких вот словах
Привстал на стременах,
Пороха на полку подсыпает,
Татарину гостинца в грудь посылает.
Еще казак и к ружью не приложился,
А татарин к черту в зубы с коня покатился.
Но казак не доверяет,
К нему подъезжает,
По спине чеканом ударяет,
Глянул, — а из татарина уже и дух вон!
Тут Голота делом смекнул,
Сапоги с татарина стянул,
Свои казацкие ноженьки обул:
Одежду снимал,
На свои казацкие плечи надевал:
Бархатный колпак снимает,
На свою казацкую голову надевает:
Коня татарского за поводья взял,
В город Сечь пригнал,
Там себе пьет-гуляет,
Поле Килийское славит-прославляет:
"Ой, ты, поле Килийское!
Чтоб ты и зиму и лето зеленело
За то, что меня в злую годину пригрело!
Дай же, боже, чтоб казаки пили да гуляли,
Ни о чем не горевали,
Больше моей добычу брали,
Злого недруга под ноги топтали!"
Слава не умрет, не поляжет
Отныне до века!
Даруй, боже, на многие лета!