Героический рейд 20-й

Поговорив со штабными работниками по делам службы, а затем отдав распоряжение о сборе на совещание руководящего состава бригады, мы с комиссаром бригады Д. Давыдовым пошли проверить медпункт, который находился в двух домах и нескольких сараях на южной окраине Калача. Здесь располагалось сортировочное отделение медвзвода под командованием врача-хирурга капитана медицинской службы Марии Ивановны Киреевой (потом Рогач). Она среднего роста, худенькая, смуглолицая, застенчивая, но боевая, и в любых условиях, даже тогда, когда вблизи рвались снаряды, бомбы и мины, она не терялась и без суеты быстро наводила порядок на медпункте. Девять человек ее медсестер и санитаров работали хорошо и дружно по приему, сортировке, оказанию медпомощи раненым. Прибыв с Давыдовым на медпункт, мы осмотрели раненых, их размещение, поговорили с ними, большинство из них, кроме оперированных, в один голос говорили, что хотят идти в свои роты, но их отсюда не пускают. Давыдов находил для каждого теплые слова, прощаясь, сказал:

— Полежите, полежите, товарищи, поправляйтесь, набирайтесь сил. Будет время, и вы снова пойдете в свои подразделения.

Начальник эвакоотделения врач Киреева рассказала нам, что лично только она сделала перевязки 180 раненым бойцам и командирам и 5 операций тяжелораненым.

— Причем, — говорила она, — подавляющее большинство из них, несмотря на наши уговоры остаться на медпункте и подлечиться, категорически отказываются и уходят к себе в подразделения. Сегодня утром явился на медпункт молодой, высокий лейтенант, у которого пулей навылет был пробит бок. Пока обрабатывали ему рану, он мне рассказал, что в утренней схватке с фашистами лично уничтожил 7 фашистов. Потом оделся и, несмотря на то, что я его не пускала, тут же ушел, заговорщически прошептав, что его ждут бойцы взвода. Жаль, что забыла его фамилию, — закончила врач Киреева.

— Вот они какие у нас люди! — воскликнул комиссар Давыдов. — Я не могу сейчас вам, Петр Сысоевич, рассказать детально, — продолжал комиссар, — сколько на сегодняшний день получено писем бойцами и командирами от их жен, отцов, матерей и невест, но в каждом письме все они пишут им примерно одинаково. О том, чтобы быстрее разбили проклятых фашистов и возвращались домой с победой.

Это клич к воинам родных людей, клич родного очага, клич советского народа. А сколько было прислано посылок бойцам на фронт с разных концов Советского Союза, и в каждой посылке тоже было письмо с призывом бить больше фашистских извергов.

Вечером мы собрались на совещание, на котором присутствовали командиры и комиссары частей и начальники служб. На нем мы разобрали наш сегодняшний бой и наши недочеты. Здесь же я отдал приказание командирам частей занять круговую оборону, правильно расставить огневые средства, установить четкое взаимодействие, особенно в критические моменты боя, помогая друг другу живой силой и огнем. Отпуская командиров, я напомнил, что противник не оставит нас в покое, он повторит свои атаки с еще большим остервенением, к этому мы должны быть готовыми. Просил продумать все до мелочей.

После совещания снова в подразделения пошли политработники и офицеры штаба, чтобы помочь командирам. В частях и подразделениях к этому времени были выпущены боевые листки, в которых воины призывались равняться на храбрейших, таких как лейтенанты А. Сахаров, К. Звинцев, И. Швааб, сержанты Н. Степанов, Я. Сальников, красноармеец X. Ганеев.

Отличившимся было приятно сознавать, что их подвиг достойно оценен. Это придавало им новые силы, а на примерах героизма учились другие, как лучше бить врага. Боевые листки в подразделениях передавались бойцами из рук в руки и читались коллективно, а центральные газеты «Правда», «Известия», «Красная звезда», полученные накануне вечером, настолько интересовали личный состав бригады, что зачитывались, как говорится, до дыр.