Героический рейд 20-й

Так, в бою, труде незаметно подошла еще одна ночь. После жаркого дня она ободрила нас своей свежестью и прохладой. Вдруг, как по команде, в разных концах старого Калача застрочили немецкие автоматчики. Строчил один, недалеко от КП. Мы с майором П. М. Ковганом немедленно выскочили из блиндажа узнать, в чем дело. Но когда подбежали к месту стрельбы, автоматчик умолк. Наши поиски не дали результатов. Когда же мы ушли, через некоторое время автоматчик снова открыл огонь. Так делали и другие фашистские автоматчики в разных местах города, рассаженные гитлеровским командованием, чтобы пугать нас и держать в постоянном напряжении. Это продолжалось в течение трех ночей. Но наши командиры и красноармейцы, испытанные в боях, поняв всю хитрость фашистов, не обращали никакого внимания на эту затею и делали свое более важное дело, чем искать ночью замаскированных фрицев. Плохо фашисты знали советского солдата. Недаром обер-фашист Геринг на Нюрнбергском процессе в 1946 году говорил, что они перед войной хорошо знали, сколько у нас в Красной Армии солдат, сколько пушек, танков и самолетов, но самого русского человека они не знали, и это была их самая большая ошибка. Гитлеру, Герингу и другим нацистам и в голову не пришло то, что наша родная ленинская партия за 23 года до войны не только сумела вооружить Красную Армию современным оружием, но и воспитала на идеях марксизма-ленинизма нового советского человека, который всем своим сердцем и разумом глубоко предан своему отечеству и партии. И он готов в любую минуту, в случаях агрессии, встать на защиту Родины и, если нужно, пожертвовать за нее собой. Ведь не случайно подвиг Александра Матросова повторили 263 воина разных национальностей Советского Союза.

В Калаче и на переправе эта ночь была тревожной. Под утро меня разбудила сильная стрельба на переправе. Я тут же схватил телефонную трубку и спросил командира 1-го мотострелкового батальона, в чем дело. Он доложил, что с западного берега Дона подошло несколько немецких лодок с автоматчиками к нашей части невзорванного моста и пытались тихо высадиться. Но их заметили наблюдатели батальона в скрытых пулеметных точках у моста и открыли такой огонь из пулеметов, что некоторые лодки были совершенно опустошены от десантников и плыли по течению, а остальные вражеские лодки с десантниками пустились наутек. И снова десантная операция противника была сорвана.

На какое-то время наступила тишина. Только в штабе бригады ни днем ни ночью не прекращалась работа, он гудел, как пчелиный улей: отдавались распоряжения частям, собирались сведения, проверялось исполнение приказов и распоряжений командования бригады.

Им некогда было отдыхать. Вот и сейчас я вижу: сидит у телефона майор Петр Данилов. Он настойчиво требует от всех командиров частей и отдельных подразделений наградные листы на отличившихся в бою.

— «Лилия», «Лилия»! — кричит он в трубку. — Я «Ландыш», «Лилия»! Очень хорошо. Почему так долго не отвечали, товарищ Шубин? Почему вы до сих пор не представили наградные листы и данные о потерях личного состава и техники? Давайте скорей, не задерживайте, а то скоро утро.

Послышался короткий ответ Шубина:

— Сейчас высылаю.

Вошедший, усталый начальник связи бригады майор Михаил Михайлович Громов, доложил мне, что телефонная связь, нарушенная во время боя, полностью восстановлена.

Всю ночь без сна и отдыха работали тыловые труженики во главе с вездесущим капитаном Николаем Брусликом, снабжая части продовольствием, боеприпасами, создавая некоторые запасы в боевых частях.

С рассветом в небе снова появились самолеты. Они немного пробарражировали над нашей обороной, а потом один за другим пошли в пике. Вокруг Калача, как в кипящем котле, грохотали взрывы бомб, а стервятники все бросали и бросали свой груз на головы людей и строчили из пулеметов. Одновременно обрушила на нас снаряды немецкая артиллерия из-за Дона. Дрожала пересохшая земля в огне и дыму.

В это время противник по дороге из Сокоревки бросил на северо-восточную окраину Калача 8 мотоциклов с колясками, на которых сидело по два гитлеровца с пулеметом. При сильной поддержке артиллерии и авиации, на бешеной скорости, открыв огонь из пулеметов, они пытались ворваться в нашу оборону, пробить брешь и навести панику. Им на первых порах удалось это. Засыпав свинцом участок младшего лейтенанта Комара, они врезались в его оборону. Растерявшись от такого неожиданного огня и «тарана», он первый стал отходить, оставив траншеи. За ним, отстреливаясь, стали отступать бойцы его взвода. Обстановка на какие-то минуты сложилась опасная. Но были приняты вовремя меры командованием бригады, и положение было восстановлено. Враг потерял возле окопов 4 мотоцикла и 8 фашистов, а остальные умчались на Сокаревку. Но гитлеровское командование, надеясь на успех смертников-мотоциклистов, из направления Камыши — Илларионовский бросило против нас свыше двух полков пехоты, 25 танков. И снова, как вчера, они, развернув свои боевые порядки, стали охватывать дугой Калач.