Героика. Сага о не очень хороших людях (СИ)

Бегония и Густав взглянули на диск из черного металла. Диаметром не менее двух футов, тот торчал из стены пещеры. Вошедший в камень, словно в масло, он скрылся в нем почти наполовину.

— Край острый, как у бритвы, — доложил неандерталец. — Я даже порезал палец.

— Такая внезапная и абсурдная смерть, — пробормотала девушка.

— Не думаю, что слово «смерть» уместно для голема, — усмехнулся лучник.

— Верно, — кивнул Элендил. Стоя позади, он держал еще один факел. — Мы с Маурисио уже видели.

Нижняя часть Грача в черных штанах валялась неподалеку. Пол рядом с ней обильно усеивали детали «часового механизма».

— Диск зацепил его за ремень, — пояснил эльф, — и протащил за собой, пока не вонзился в стену.

Он с отвращением плюнул на останки бывшего товарища.

— Выходит наш Грач был вовсе и не Грач? И кем же он тогда был? — спросил Маурисио. Поднявшись с камня, на котором восседал, он зевнул и почесал свое брюхо. — Что-то я проголодался.

— Не знаю, — ответила Бегония, — но чует мое нутро, дело здесь не обошлось без черной магии.

— Черной магии! — нервно сглотнул эльф. Внезапно на него навалились слабость и запоздалое сожаление о выборе профессии.

— Не нравится мне все это, — сказал Густав. — Сперва противников оказывается больше, чем нам говорил профессор Пампкинс. Теперь еще и эта подсадная утка. Стоит ли такой риск отметки о пройденной практике?

— Дело не в отметке, — решительно ответила Бегония. Упрямо поджав губы, она взглянула на лучника змеиными глазами. — Дело в репутации. Это наше первое реальное задание. Подумай, что произойдет, если мы соскочим. Наемные убийцы, испугавшиеся и убежавшие, едва только дело запахло жареным. После такого можешь забыть о карьере. Что подумают твои отец и дед?

— Ты права, — устало покачал головой лучник. — Я не могу опорочить честь семьи.

— Я тут подумал, — вклинился в их беседу Элендил. Голос его дрожал, и лицо в свете факела казалось бледным, как у покойника. — Не помешало бы кому-нибудь из нас остаться подежурить на пляже. На случай, если Очкарик или эти двое вернутся окольным путем, или что-то в этом роде...

Густав вскинул глаза и ошпарил эльфа яростным взглядом. Элендил нервно хихикнул и попятился как можно дальше от товарища.

— Я могу это сделать, хе-хе! В конце-концов я не из прославленной династии убийц, как ты, и не иду на «красный диплом», как Бегония, так что о репутации мне заботиться нет особого смысла. Зато вся слава достанется вам троим. Ну, что скажете?

— О, Боже! — хлопнув себя по лицу, простонала девушка. — Иди уже! — рявкнула она. — Все равно от тебя никакой пользы!

Облегченно выдохнув, эльф сорвался с места. Выбежав на тропинку, он стремительно исчез из поля зрения. Отсвет его факела дрожал в темноте пещеры, удаляясь все дальше и дальше.

— Вот же трусливый засранец, — презрительно хмыкнул Густав. — Ты как-то слишком легко его отпустила.

— Вернемся в Университет — скажу декану Могильяни, чтобы его отчислили, — пожала плечами Бегония. — К тому же он прав, и нам действительно не помешает, чтобы кто-нибудь остался снаружи. Ты с нами или с ним, Маурисио?

— А?! Чего?! — неандерталец поднял клыкастую морду, оторванный от чавканья вяленой колбасой, которую достал из своей сумки.

— Ну хоть ты никогда не подводишь.

***

— Здравствуй, Хиггинс, — произнесла темная фигура.

Закутанная в черную мантию, она парила над землей, похожая на сгустившуюся тень. Венец из листьев, веточек и птичьих костей сидел на голове поверх накинутого капюшона. Лицо под ним скрывала золотая маска.

— Ты хочешь стать бессмертным?

— Пожалуй, воздержусь, — ответил Хиггинс.

— С юных лет я обожал читать... — пропустив его ответ мимо ушей, начал свой монолог незнакомец. Его личина была выпуклой и гладкой. На ее поверхности отсутствовали какие-либо черты, за исключением выгравированных на металле строчек из книги. — Моим первым чтением стал сборник загадок. Глупая вещица в мягком переплете. Но она открыла мне врата в бескрайний мир других книг... Самой главной из них была Черная книга...

— Ага-ага... — слушая вполуха, коротышка огляделся.

— Я вырос и стал ученым. К сожалению, мои исследования были слишком смелы для олухов из Потустороннего университета. Они изгнали меня из своего круга. Я уехал в глубокую глушь, где продолжил свою работу в одиночку. Как выяснилось, это было ошибкой...

Увиденное Хиггинсу не понравилось. Они стояли посреди каменистой пустыни. Земля под ногами была покрыта сетью ветвящихся трещин. Вдали к болезненно-серому небу вздымались пепельные горы. Вокруг вкопанных в почву столбов пылали огромные костры. Мерзко воняло горелой мертвечиной.