Героинщики

- Да, я и сам не верю, - отвечает ему Рентон и снова говорит в трубку: - Я и сам когда-то представлял ее, когда дрочил ... Ой, а я рассказывал тебе о дне, когда я спалил Бэгби, как он дрочил на нее на спортивной площадке в школе? То есть не на нее непосредственно, а просто представляя ее ...

- Марк, я сказал тебе - мы встречаемся! - запротестовал Томми, вспоминая, какую невероятную взрывоопасную комбинацию представляют собой Рентс и Кайфолом.

Быстро уставая от заебывания друг друга, они всегда переключаются на издевательства над другими, действуя синхронно, как бешеные близнецы.

Связь снова почти прерывается, но в конце концов Томми снова слышит Рентона:

- Да, извини, Тем, нам надо было быть ... более терпеливыми, больше уважения показать ... Результат, хвалю. Сам-то я ни с кем не трахаюсь, но Кайфолом ... Кайфолом - это Кайфолом, верно говорю?

- Да, у меня здесь фестиваль англоидских кисок! - кричит Кайфолом прямо в трубку.

- А мы взяли собаку, - продолжает Рентон. - Никси хочет назвать ее Клайдом,в честь Клайда Беста, потому что он у нас - черный лабрадор, но мы с Кайфоломом уже зовем его Чеком, а он отзывается ...

Гудки оповещают меня о том, что наше время почти вышло.

- Молодцы. Увидимся, Марк.

- Ладно ... Передай от меня Лебедю ... - начинает Рентон, но, к радости Томми, связь прерывается, прежде чем он сам бросает трубку.

В магазине Томми покупает молоко и газету. Его выбор сначала пал на «Рекорд», потом он решает, что «Скотсман» может сильнее впечатлить Лиззи. Он берет газету и уже собирается передать ее продавцу, но вдруг меняет ее на «Гералд», вспомнив в последнюю минуту недавние их разговоры о сексизме. Он не знает, феминистка Лиззи или нет, но утром здесь много клиентов, поэтому он просто платит по счету.

Лиззи против Бэгби. За всю жизнь он не видел серьезного соревнования. В свои двадцать два он уже староват для того, чтобы драться с ребятами из Абердина или Локенда, это - ерунда. Ты уже вырос из этого дерьма. И тот Кевин Маккинли из Локенда - хороший парень, они встречались недавно, поиграли немного в футбол. Они встречались и на поле, и в раздевалке, и Томми совсем не хотелось вступать с ним в противостояние, он не хотел бы заставлять его смотреть на себя презрительно или с ненавистью. К тому же каждый раз этот парень Маккинли просто кивал и приветливо улыбался, будто хотел сказать: «Что было, то прошло. Игры для глупых мальчиков. Сейчас это не имеет никакого значения».

С местными сложнее. Они никогда не будут относиться к этой игре так, чтобы можно было сказать «что было, то прошло». Ничего не проходит просто так.

Однажды они точно станут ЛКСВ - Лейтовской Командой Среднего Возраста - и будут раз за разом проигрывать бои своей молодости. Но он не из их числа. Уже не первый раз он догадывается, к чему все идет, он видит другой выход - такой простой, такой естественный. Не надо никуда бежать. надо просто встретить кого-то особенного и просто попасть в параллельную Вселенную.

Томми никогда еще не влюблялся. Он хотел почувствовать что-то особенное в другихдевушках, с которыми встречался, однако у него никак не получалось. Но теперь любовь поселилась в каждой клеточке его тела: прекрасная, глупая, навязчивая, она отнимала все его время и мысли. Он всем сердцем жаждал вернуться к Лиззи, и эта бесшабашность пугала его.

Элисон поставила поднос с тостами и чаем на стеклянный журнальный столик и осмотрела свой родной дом, в котором собрались мебель из всех возможных эпох.

Маленькая гостиная с камином с семидесятых, посреди которой стоит викторианский шкафчик из красного дерева, современный дубовый гарнитур с небольшими лампами, которые перегорели еще до того, как они переехали на север. Ее отец, Дерек, никогда не умел расставаться со старой мебелью, постоянно накапливая их в квартире. Сейчас его ум и вовсе превратился в совокупность бессвязных мыслей, что она ясно видела с его разговора с ее братом, Калум.

- Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? По-твоему, я вчера родился?

Калум презрительно смотрел на него, словно говоря: «Если бы ты родился вчера, нам бы всем лучше жилось».

- Отвечай!

Калум молчал: за все время с тех пор, как умерла их мать, он разве что пару слов сказал. Элисон знала, ему плохо. В любом случае, она сочувствовала своем брату, ненавидя то, как вел себя с ним отец. Она всегда считала его умным человеком, но гнев и отчаяние превратили его в настоящего идиота. Если бы он только знал, как по-странному выглядит в окружении этих украшений, висящие над камином, в этом шотландском пледе, которым окутал свои худые плечи?

Дерек вылил на сына следующую порцию назойливых клише:

- Я не хочу, чтобы ты допустил те же ошибки, допущенные мной твоем возрасте.

- Это нормально, Кале, - вмешивается Элисон в разговор, чтобы поддержать отца. - Естественно, что отец беспокоится ... да, папа?

Дерек Лозински не обращает внимания на старшую дочь, сосредоточившись на сыне.

Калум тайком смотрит беззвучный телевизор, где Даффи-Дак в очередной раз обводит вокруг пальца свинью.