Героинщики

- Да вот, ждали тебя, чтобы ты пришел и научил нас, как правильно срать надо, Ральф. - Лес выпячивает щеку языком, имитируя, будто чей-то хуй сосет. - Что ты вообще раздул невесть что из-за одного субботнего вечера, Ральф? Говоришь, мы тратим свое время? А сам пошел домой, вылизал свою миссис, чтобы наработать себе на минет, потом трахнул ее? А через девять месяцев она родит еще одного малого мудилу, как две капли воды похожего на всех других уебанов с вашего Грентона. Так, Ральф?

- Ты что такое говоришь? - Возмущенно отвечает Гиллзланд, а потом резко обрывает. - Не суй нос в чужие дела!

- О, летние ночи, полные любви, в старом Грентоне мое достояние, оу е-е-е, оу, оу, оу е-е-е, расскажи мне больше ... - напевает Лес, отвлекая его внимание песней, в то время как мы тихонько смываемся, несмотря на Ральфи и Баннермана, которые машут рукой перед лицами, чтобы хоть немного освежить воздух.

ПУ-У-У-КАУ.

ПУ-У-У-КАУ.

ПУ-У-У-КАУ

Шон и Митч расспрашивают меня, как я провел выходные.

- В Блэкпуле. Замечательная ночка у северян. Было неплохо, но другого «Казино Уиган» уже не будет.

ПУ-У-У-КАУ.

УИ-И-И-И-ИШШШШШ ...

Я так и не заметил, откуда оно взялось, но что-то просвистело прямо в Шона над головой со скоростью пули и уткнулось в штабель лесоматериалов в двух дюймах от него. Моя кровь застыла на мгновение, которое длилась целую вечность; пожалуй, с Шоном случилось то же самое, и только потом он догадался спрятаться за кучу рам, составленных на площадке. Я не растерялся и последовал за ним; еще один короткий свист, потом звук удара - и еще один шестидюймовый гвоздь вошел в деревяшку, что лежала перед нами.

- АХ ТЫ, ЕБАНАЯ ТВАРЬ! ЧУТЬ НЕ УБИЛ НАС, НА ХУЙ! - Взревел Шон в сторону Бобби, который расстреливал нас с мощного пульверизатора.

- Надо же вас немного подбодрить, говнюки, - улыбается Бобби, выпуская в нас еще пару гвоздей, которые вновь оказываются в деревянной панели впереди нас.

- ОХУИТЕЛЬНО НУ ТЫ КРУТО ПРИДУМАЛ, СУКА МАЛЫЙ, - кричит ему Лес.

Этот подонок вообще отбитый, он точно кого-то убьет в этой «игре». Он обожает это «ружье», вот уже на его морде появилась знакомая нам идиотская улыбка.

Но он сумел удержаться, потому Лес обычно не позволяет нам таких шуток.

- Эй, Бобби, - кричу я, вставая, - давай, парень, осторожно положи оружие на пол! Если Гиллзланд увидит, нам пизда! Давай уже, дружочек, не тяни.

Бобби смотрит на нас молча, мне кажется, что я вижу, как он убирает пульверизатор, но вдруг ужас пробегает по моему позвоночнику, когда он наставляет «оружие» на меня и выстреливает ...

Ебаный в рот ...

Конечно, он промазал, но я чуть не обосрался, почти навалял прямо себе в штаны.

- Хуй ты ебаный, Бобби! Стрелял бы лучше по шпалам!

Теперь Бобби догадался стрелять по шпалам, используя свое новое оружие по его истинному назначению, но Шон все равно продолжает раздражаться.

- Вот же мудак, хорошо, что работает в стороне, а то бы я не удержался, - бурчит он, запустив пальцы в шевелюру. - Говорю тебе, Марк, у него будто в голове совсем пусто. Обещаю, если он еще раз сделает это, Гиллзланд точно об этом узнает!

- Я лучше с ним сам поговорю, - предлагаю я.

- Марк, я не стукач, и ни в коем случае не хочу, чтобы этот подонок потерял работу, но он всем житья совсем не дает. Пусть работает, как надо, и прекратит эту хуйню творить!

Он был прав. Бобби был болтливым, любил показуху, язык у него был хорошо подвешен, он был бы бесстрашным суперзвездой в этом своем крутом образе; некий психически неуравновешенный подросток, попавший в нашу честную компанию по какой-то программе реабилитации; несколько его странных поступков - и он стал для нас настоящим иностранцем, почти пришельцем.

Тем не менее, мы все от души любили этого парня, он скрашивал нашу скуку длинными рабочими днями, хотя и знали, что он может вывести нас из себя в любой момент, довести до белого каления, а возможно даже к освобождению или серьезной производственной травмы. Бывали у меня времена, когда я был счастлив смыться из универа сюда, на работу, прямо как сейчас; такой вот печальный конец.

Часы показывают долгожданную минуту, и я даю малому Бобби по спине, после чего мы складываем все инструменты и направляемся в сторону столовой.

- Я знал, что делал, - даже не пытался оправдаться он, - я бы никого не пристрелил, друг, ты что.

- Что-то в этом есть, Бобби, но прошу тебя - будь осторожнее.

Бобби кивнул, признавая свою вину. Он хорошо относится ко мне, меня все психи любят. Я слишком долго уже воспринимаю наш мир как жесткое, запутанное и неправильное место, а потому никогда не сужу никого - по крайней мере вслух - и всегда прощаю другим прихоти и пороки, терплю любые розыгрыши. Именно они делают нашу жизнь интереснее. Мы идем двором в столовую, которая примыкает к складу, где работали еще несколько отделов промышленной зоны. Шон все еще дулся и держался стороне от Бобби, потому что тот прятал где-то в кармане проклятый пульверизатор.