Героинщики

После работы я встречаю Кайфолома; он ждет автобус на остановке, глазами поедая телку, которая стоит рядом, и потирает свой кривой подбородок, потому что откровенно колеблется. Я вижу, как выражение его лица в одно мгновение становится яростным, будто у детеныша дикого животного, которой ластился к тебе, и вдруг разозлился и напал.

И он уже готов сделать шаг. Его черные длинные волосы с модной стрижкой сверкают на солнце, он одет в белую футболку с V-образным вырезом, выгодно подчеркивающим его средиземноморскую загар; этот замечательный цвет кожи он унаследовал от своей матери-итальянки. Он красуется в широких коричневых брезентовых штанах, которые кажутся слишком длинными для его роста, а на ногах у него - незаурядного качества кроссовки; он всегда носит дорогую итальянскую обувь, приобретенную на распродаже. Кайфолом всегда напряженный, поэтому, когда я зову его в тот момент, как он уже готов двинуться к куколке, он чуть не подскакивает.

- Рентс, блядь, - говорит он раздраженно, указывая головой на девушку, - я работал ...

- Возьми перерыв, пойдем пива попьем, - предлагаю я, потому что мне нужно обсудить с ним переезд на Монтгомери-стрит.

- Если ты угощаешь ... В этих райских чащах так много обезьянок, - протягивает он.

Обезьянками он в компании ребят называет девушек «сама попала в ловушку»,« охотимся на другую».

Мы идем к «Центральной», и начинается обычная тягомотина. Он располагается на высоком барном стуле, а я остаюсь стоять. Кайфолом берется меня заебывать: мол, зашли в жопу мира в этом Лейте, он ожидал лучшего ...

- Знаю, это трудно, но в Лейте тоже так много малодушных перепихонов!

- Какие?

- Малодушных. То есть легких, к которым не надо прилагать усилий, для которых смелость даже не нужна. С громким стоном. Нытьем, если захочешь.

Какой-то старик, беззубый мудак в берете, что стоит у барной стойки рядом с нами, вмешивается в разговор.

- Многим не понравились бы твои слова, - предупреждает он с жаром в глазах.

- Слышали когда-нибудь о личном разговоре?

- Слышал когда-нибудь об общественных местах?

Кайфолом поднимает брови, пытаясь понять, о чем вообще идет речь, а потом говорит:

- Святые ебари, вы же меня почти на месте преступления поймали, начальник.

И он объявляет второй раунд нашего разговора, к которой внезапно присоединяется старик, придвинув стул ближе к нам с видом триумфатора. Однако потом этот мудак быстро пользуется возможностью и рассказывает нам историю своей жизни, в результате чего мы быстренько допиваем и ретируемся. Когда мы оказываемся под последними теплыми солнечными лучами летнего вечера, старая карга с костлявым лицом из Форта, Маргарет Каррен, появляется на дороге с огромной сумкой со стиркой в руках. Она хмурит брови, когда замечает на остановке семью пакистанцев, хотя я, например, не согласен с ней - мне кажется, они больше похожи на каких-то бенгальцев.

- Почему эта старая выдра всегда таскает с собой белье? - Спрашивает Кайфолом, когда она подходит ближе.

- Она все время ходит в прачечную, просто чтобы поболтать там с подружками, - объясняю я, а потом добавляю почти шепотом: - Я всегда вижу ее у Бендикса, сынок.

- О-о-о, какая миссис! - Стонет Кайфолом.

Миссис Каррен проходит мимо нас, и я не могу удержаться:

- Опять были в прачке в Бендикс, миссис Каррен?

- Да, Марк, как всегда. Это никогда не кончится, потому что Сьюзан больше там ни работает, она вышла замуж. У Олли с Дунаном очень много работы.

- Наверное, у вас много болячек, - не унимается говнюк Кайфолом - то есть столько работать в Бендикс каждый день.

Она потрясена, на ее лице ясно читается злость, она с силой смыкает губы, а голову женщина забрасывает назад так, будто кто-то потянул за невидимую цепь, как будто она начинает пить.

- Что вы, я имею в виду мозоли на руках, на ладонях, все такое, - уточняет он.

Бабушка Каррен расслабляется.

- Нет, сынок, я туда просто прогуливаюсь, общаюсь с друзьями, а затем возвращаюсь автобусом в Форт, - объясняет она, потом враждебно смотрит на меня: - Как тебе живется на новом месте?

- Не такое уж и новое. Я там живу уже четыре года.

- Неплохо, пожалуй, - горько говорит она. - А они сейчас на «Лендин».

Здесь она возвращается к азиатам, которые садятся на шестнадцатый маршрут.

- Целая семья в старом доме Джонстонов, - с отвращением говорит она. - От запаха их кухни меня тошнит. Одна проклятая тошнота от их рыбы, которую они потом еще и засушивают. Вот почему я так много времени провожу в Бендикс.

- Им нет прощения, - без энтузиазма отвечаю я, заметив, что Кайфолом уже потерял интерес к нашей игре и сейчас присматривается к девушке, которая проходит мимо нашей компании; изучает ее лицо, сиськи, жопу, ноги и, особенно, сумочку.

- Какое там прощение, в этой стране белым людям все сложнее найти себе место, - качает головой миссис Каррен и шагает гусиной походкой дальше.

Кайфолом тоже спешит.

- Слушай , Марк, мне пора, увидимся позже, - говорит он и отправляется за той девушкой.