Героинщики

Блондинка Лесли из бара тоже здесь, с ней подружка по имени Сильвия; высокая, худенькая, с осветленными волосами до плеч. Меня знакомят еще с двумя парнями, одного зовут Эт (что, как мне объяснили, сокращенно от его полного имени, Эрик Тюлис), а другого, немного постарше, мне представили как Американца Энди. Именно он готовит смесь в большой металлической ложке, держа ее над зажигалкой, поэтому совсем не сложно догадаться, кто из присутствующих будет ширяться первым. Здесь есть еще двое ребят, но почему-то с ними нас никто не знакомит. Один имеет несколько плутоватый вид, черты его лица резкие, в его волосах полно седины; он таращится на меня, пока я не отвожу взгляд. Второй парень - поменьше, но у него непропорционально большая голова, хотя его гномом и не назовешь, он все равно где-то в лилипутском районе. Кажется, Форрестер нормальный, хотя сначала и ведет себя несколько настороженно, пожалуй, это потому, что я - новенький в этой компании, но потом улыбается, когда видит, как я готовлюсь, и понимает, что я не собираюсь бросать его или выбивать себе силой первое место в очереди.

Я сажусь на матрас рядом с Элисон. Она здоровается и по-сестрински целует меня в щеку.

Дурь уже доварили и закачали в знаменитый огромный шприц, и он уже пошел по очереди. Я пытаюсь найти вену, затянув ремнем свою руку так, как учил нас Джонни, но ничего не получается. Шприц переходит от американца к Эту, затем - к Майки, Гогзги, они все падают вниз, это как по эффекту домино, и тут наступает моя очередь, но я все еще бью пальцами себе по сгибу локтя.

Я вижу краем глаза, что Рэйми варит себе что-то отдельно и ширяется, в то время как Лесли, Эли и Сильвия оглядываются по сторонам и отказываются от героина.

Я не смотрю на Мэтти, но слышу, как он шипит на меня:

- Давай уже, блядь, мы же не можем просидеть здесь весь день!

Мне нечего делать, кроме как передать шприца дальше, этому ноющему подонку. Я сдаюсь, беру со стола трубку с фольгой и начинаю неумело варить собственную хуйню, чем вызываю презрение со стороны всех присутствующих.

- Такую хорошую дурь просираешь, - гнусавит Форрестер, запуская руку в свою редеющую шевелюру.

- Что за хуйня, Рентон? - Рот Гогзги резко открывается, напоминая педаль на мусорном ведре.

- Да, блядь, разберись уже, - раздается озлобленный зычный голос Мэтти, но он сразу затыкается, потому что Форрестер, который сначала будто в игру «прицепи ослу хвост» со шприцем играл, в конце концов нашел его вену.

- Тебе меня не наебать. - Я начинаю злиться, потому что заплатил деньги и не уйду ни с чем. - Лебедь сам нас колол, он знает, как надо ебаную вену искать...

- Заткнись, даун ... - Мэтти шипит, как змея, но вдруг падает на спинку дивана, он уже под кайфом.

ПОДОНОК.

- Остынь, Марк, иди ко мне, - зовет меня Элисон, подзывая сесть ближе к ней, Лесли и Сильвии; они передают мне трубку. - Ты же только себя позоришь, не надо, успокойся, - уговаривает меня она.

- Не знал, что ты тоже играешь в эти игры, Эли, - говорю ей я.

- Мы все в деле, дорогой, - она бросает в рот жвачку. - Но мы только курим, никаких иголок.

Она нагревает фольгу, трава в трубке начинает гореть, и я жадно прикладываюсь к курев.

Сука ...

Я пару раз глубоко затягиваюсь, дым заполняет мои легкие. Ненавижу курить вообще, поэтому с трудом преодолеваю желание зайтись сильным кашлем; я щурюсь и прикрываю глаза, а слезы текут из них, как из старого гидранта.

Ах ты ж блядь, да ...

Я чувствую, как кто-то незаметно забирает у меня фольгу и трубку ...

- Куришь с девочками ... - насмешливо говорит Мэтти со своей пародией на ямайский акцент, его лицо бледное как смерть.

Форрестер тоже травит шутки о том, что с девушками все в порядке, малый Гогзги хохочет вместе с ним. Я оборачиваюсь к нему и говорю:

- Если вы, блядь, мудаки ... - Я не могу закончить предложение, потому что дурь бьет мне по мозгу желатиновой кувалдой.

Я слишком истощен, чтобы опасаться этих чмырей, кроме того, я лучше потусуюсь с этими крошками, чем с теми ебаными паразитами ...

Тупые ебаные уроды ...

Элисон уже несколько взяло, она уже не может контролировать свою речь, ее веки тяжелые, но она все равно рассказывает нам что-то о своей новой работе, на которую ей надо завтра выходить; там она будет спасать какие ебаные деревья. Затем она пытается рассказать нам о поэтическом кружке, куда недавно начала ходить. В это я охотно верю, потому что она всегда была умницей в школе, ходила еще в каком-то красивом свитере, на котором был изображен саксофон ...

- Эмили Дикинсон, - присоединяюсь я к разговору. - Эта малютка умела писать стихи ...

- Знаешь, Марк, - Эли собирает все силы, чтобы выдавить из себя слабую улыбку, - нам надо пообщаться об этом ... но мы будем трезвые ...

- У нас уже случались серьезные разговоры ... когда-то давно ... «Зеппелин» против «Дорз» ... Помнишь?

- Да ... но тогда были грибы ...