Герр Вольф

Но, скорее всего, Иисус сам был вовсе не евреем, а сыном… римского легионера! И гнусный еврей Павел просто-напросто заморочил нам всем головы на тысячи лет! А что если и Священный Грааль вовсе не христианская, а арийская святыня? Возможно, что это никакая не чаша с чьей-то кровью, а… камень с руническими надписями, в которых запечатлены главные события истинной, а не придуманной евреями истории человечества и постулаты арийской религии!

Вы, конечно, Гиммлер, никогда не задумывались, а что, собственно, общего у рыцарей Круглого стола, хранивших эту святыню в силу своего происхождения, а вовсе не в силу христианской веры… что общего между ними и еврейским плотником из Назарета! С этим рабби, воспитание которого основано на подчинении и любви к ближнему и имеет целью лишь забвение воли к выживанию! А я, представьте, задумывался! Абсолютно ни-че-го!

Все это фюрер выпалил с таким неистовством и стремительностью, словно то, что он говорил, было его последним в жизни словом. Все робкие попытки Гиммлера хоть что-то возразить в свое оправдание подавлялись в зародыше карающим взмахом руки.

Под конец этого сногсшибательного словоизвержения Гиммлер, окончательно утративший всякое представление о сути гитлеровской речи и о том, что думал он за минуту до нее, сам до мозга костей мистик и поклонник всяческих первобытных суеверий, впал в какой-то сомнамбулический транс и только все глубже вжимался в кресло, время от времени бессмысленно поглядывая на огонь в камине.

Вдруг Гитлер, мечущийся по комнате, остановился прямо напротив сидящего в прострации рейхсфюрера и голосом хозяина загробного мира зловеще спросил:

– Гиммлер, почему вы не сообщили мне, что ваши парни готовятся водрузить наши военные флаги над Эльбрусом? Почему не дали мне знать, что флаги уже водружены? Почему, наконец, ваши дрековые гитлерюгендцы не вернулись назад, когда увидели, что водруженный над Эльбрусом флаг порван ветром? Гиммлер, разве вам, руководителю Черного ордена и главе Аненербе, неизвестно, что в этой войне проиграет тот, чье знамя будет сброшено с Эльбруса?! И разве, шайсе, порванный и сброшенный флаги – не одно и тоже?! Выходит, вы, Гиммлер, и ваши чокнутые скалолазы обрекли Германию на позорное поражение! Вы… вы… дерьмовый шайскерл… вырвали из моих рук уже почти одержанную победу над миром! Будьте вы прокляты! Что вы на это скажете, Гиммлер?!

Глава 30

– Но… мой фюрер!

От страха Гиммлер молниеносно вскочил с места и вытянулся перед Гитлером по стойке смирно. Обвинение, брошенное ему в лицо фюрером, с учетом всех известных обстоятельств было похуже обвинения в нерасторопности в деле о якобы планируемом покушении на «священную особу» неким абстрактным майором и даже похуже обвинения в государственной измене в связи с его недавней беседой с Шелленбергом.

То, о чем с ледяной яростью спросил его фюрер, касалось святая святых Третьего рейха, мировоззрения самого Гитлера, сакральной сущности национал-социализма, жизни и смерти Германии. Одно неосторожное слово – и Гиммлер запросто мог оказаться в застенках гестапо, в руках того самого Мюллера, чью кандидатуру он когда-то лично предложил Гитлеру.

– Мой фюрер, – помертвевшим голосом с трудом выдохнул он, – я отнюдь не снимаю с себя вины, что лично не успел поставить вас в известность о величайшем событии в истории немецкого народа. Это непростительный грех, и я готов понести любое назначенное вами наказание. Но… верьте слову, мы просто хотели преподнести вам сюрприз! И немного увлеклись! Но я гарантирую: все сделано в строгом соответствии с законами Черного ордена и института Аненербе! Ни о каком ущербе для вас лично и для будущего Германии не может быть и речи! 23 августа отборнейшая группа стрелков элитной дивизии «Эдельвейс» водрузила на вершине Эльбруса военное знамя СС, освященное по спецритуалу Черного ордена. Таким образом завершилась последняя битва между Льдом и Огнем. Начался перелом эпох – силы Льда отступили, и на тысячелетие мир вошел в эпоху Огня!

– А порванный ветром флаг? – уже без гнева, скорее капризно, скривился Гитлер. – Разве это не знак, что потревоженные вами стихии против нас?

Теперь Гитлер смотрел на Гиммлера почти с надеждой, и тому показалось, что он знает, чего ждет от него фюрер.

– Мой фюрер, – убежденно воскликнул Гиммлер, – вы абсолютно правы, стихия порвала наш флаг! Но не сбросила его с вершины! В двадцать третьем мне выпала великая честь нести огромное знамя со свастикой. Оно было буквально изрешечено пулями, но ни одним краем не коснулось земли! И разве вы не назвали его потом «знаменем крови»?!

На этот раз Гитлер патетически положил руку на плечо Гиммлера. Хроническая раздражительность и озлобленность стремительно переходила в хроническую безудержную эйфорию. Он всегда обожал слышать то, что хотел услышать, и когда его обманывали люди, которым он безгранично доверял, был рад обманываться, как безнадежный больной, которому вместо бесполезного лекарства давали подкисленную с горчинкой воду.