Читаем Геррон полностью

— Это настолько утонченный человек, — сказал однажды кто-то, — что если его когда-нибудь вздумают повесить, придется искать для этого шелковую веревку.

Мне описали его поразительно тонкие губы, но о том, как эти губы улыбаются, я не думал. Такая долгая улыбка. Как будто он надел ее вместе с униформой.

— Очень рад, что теперь и вы у нас, — сказал мне Геммекер. Приветствовал меня как директор отеля. — Ведь вы уже встречали ваших коллег. И уже наверняка обговорили с господином Розеном милое выступление. Я предвкушаю.

Он напоминал мне кассира в моем филиале банка в Вильмерсдорфе. Такая же улыбка. Я задался вопросом, кем же Геммекер был раньше.

Впоследствии я это узнал. Он был полицейским.

— Я пригласил вас к себе не ради ревю, — сказал он. Пригласил. — В это я не вмешиваюсь. Предпочитаю, чтобы все представление было для меня сюрпризом. Речь пойдет о другом. Об одолжении, которое вы могли бы мне оказать.

Одолжение. Геммекер.

У него есть один друг, сказал он и даже немного смутился, один товарищ, который, как и он, руководит лагерем, „правда, учебным лагерем“, в Эллекоме, и он хотел бы подарить меня ему на день рождения. Именно так он сказал. Подарить меня на день рождения. Дескать, этот хауптштурмфюрер Брендель мой большой поклонник, с „Трехгрошовой оперы“, и уже много раз справлялся, не в Вестерборке ли я еще. Мол, если уже тут, то он приехал бы посмотреть ревю.

— И вот я хочу сделать ему сюрприз ко дню рождения, — сказал Геммекер. — Сорокалетие, девятого октября. Будет праздноваться на широкую ногу, я и подумал: вот случай. Вы выступите и споете песенку Мэкки-Ножа. Оркестр у них там есть. Не такой хороший, как наш, естественно, но вполне сносный.

Безумие. Но бывает и большее безумие.

— Ну, что на это скажете? Не согласитесь ли сделать мне одолжение?

Он еще и вежливый, этот комендант лагеря Геммекер. Спросил меня, как будто у меня есть выбор. Как будто не формируется отсюда каждую неделю депортационный транспорт.

Я сказал, что, если ему угодно, я охотно окажу ему эту услугу.

— Очень любезно с вашей стороны, — ответил он. — Вы можете поехать туда совсем один. Я выпишу вам необходимые документы, и в субботу вас отвезут в Бейлен к поезду. Тогда в воскресенье вечером вы вернетесь назад. Только, пожалуйста, будьте пунктуальны. Ваша жена на это время останется здесь.

Он все еще улыбался, но было ясно, что он имел в виду. Ольга была залогом моего возвращения. Его заложницей. Если я не окажу ему эту услугу или если не появлюсь в Вестерборке вовремя, заплатит за это она. А валюта для расплаты здесь одна: место в ближайшем транспорте.

— Я до сих пор не имел удовольствия познакомиться с вашей супругой, — сказал Геммекер. — Пожалуйста, и без знакомства передайте ей от меня сердечный привет.


Они дали мне с собой в дорогу чемодан. С фраком, сорочкой под фрак и лакированными туфлями. Что касалось театрального реквизита, Вестерборк был укомплектован лучше, чем Схувбург. Я знал костюмера. Тоже человек из Берлина.

— В Эллекоме вы должны постоять за нашу честь, — сказал он во время примерки. Без малейшей иронии. Буду я гордиться или нет, я все равно буду в Вестерборке. Уж лучше буду гордиться этим.

Поездка на поезде была неприятной. В Амстердаме люди привыкли к желтым звездам. А здесь, в провинции, на меня пялились, как на невиданное животное. Но тут же снова отворачивались. Как будто, отвернувшись, могли сделать меня невидимым.

Меня ни разу не спросили о разрешении на поездку, в том числе и полиция. Они, наверно, исходили из того, что ни один жидок не отважился бы путешествовать без правильно оформленных документов.

В Меппеле у меня была пересадка. На перроне, где я ждал поезда в сторону Арнгейма, передо мной остановилась троица со значками Национал-социалистического движения. Расставив ноги. Скрестив руки. Я на всякий случай отставил свой чемодан. От ударов легче уворачиваться, когда руки свободны. Но они не собирались бить. Они лишь разглядывали меня. Может, подумал я, они еще ни разу не встречали еврея. Удивлялись, что у меня нет ни рогов, ни копыт. Довольно долго никто из них не произносил ни слова. Потом средний, человек лет шестидесяти, кашлянул:

— Мне очень неприятно видеть вас в таком состоянии, — сказал он.

— В самом деле?

— В живом состоянии, я имею в виду.

Остальные закивали, всерьез и без смеха, и потом все трое повернулись и двинулись дальше. Оставив меня стоять. Люди, исполнившие свой долг.

Как это называл Отто? Мозги под коричневым соусом.

Моя станция называлась Дирен-Десбург. Здесь, как мне сказали, меня встретят. Когда я вышел из маленького вокзала на площадь, там стоял огромный мужчина в униформе.

— Господин Геррон! — воскликнул он. — Вот это сюрприз, а?

Маленький Корбиниан.

Он страшно обрадовался. Чуть не полез обниматься:

— А вы и не догадывались, что встретите здесь меня, а? Когда я услышал, кого надо встречать, сразу же сказал товарищам: „Позвольте-ка мне. Я знаю этого господина по Берлину“. Но вы-то как, господин Геррон? Как ваши дела?

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальный бестселлер

Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет — его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмельштрассе — Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» — недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.Иллюстрации Труди Уайт.

Маркус Зузак

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Мой генерал
Мой генерал

Молодая московская профессорша Марина приезжает на отдых в санаторий на Волге. Она мечтает о приключении, может, детективном, на худой конец, романтическом. И получает все в первый же лень в одном флаконе. Ветер унес ее шляпу на пруд, и, вытаскивая ее, Марина увидела в воде утопленника. Милиция сочла это несчастным случаем. Но Марина уверена – это убийство. Она заметила одну странную деталь… Но вот с кем поделиться? Она рассказывает свою тайну Федору Тучкову, которого поначалу сочла кретином, а уже на следующий день он стал ее напарником. Назревает курортный роман, чему она изо всех профессорских сил сопротивляется. Но тут гибнет еще один отдыхающий, который что-то знал об утопленнике. Марине ничего не остается, как опять довериться Тучкову, тем более что выяснилось: он – профессионал…

Альберт Анатольевич Лиханов , Григорий Яковлевич Бакланов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Детская литература / Проза для детей / Остросюжетные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза