Гертруда Белл. Королева пустыни

Поскольку в Турции успешно развивалось национально-освободительное движение, возглавлявшееся героем Дарданелл Кемаль-пашей, султанское правительство, подписавшее Севрский договор, утратило власть, и договор фактически так и не вступил в силу. Правительство Кемаля-паши в Анкаре требовало сохранения за Турцией всех территорий в пределах границ, существовавших в момент заключения Мудросского перемирия 1918 года, включая вилайет Мосула. Политика правительства Турции в отношении Мосульского вилайета, как и других районов, населенных преимущественно курдами, нашла выражение в «Национальном обете», декларации независимости, принятой турецкой палатой депутатов в Стамбуле 28 января 1920 года и ставшей программным документом кемалистов. В его первой статье содержался отказ от каких-либо претензий в отношении бывших османских провинций с преобладающим арабским населением. С другой стороны, во второй статье данного документа провозглашался суверенитет Анкары в отношении бывших османских территорий, населенных не только турками, но и другими неарабскими этническими группами, к числу которых были отнесены, в первую очередь, курды. Для Турции Мосул был важен не только как нефтяной район, но и как стратегический ключ к Курдистану, который турки также хотели сохранить за собой. Англия же опасалась усиления Турции во главе с враждебным британским интересам правительством и не хотела, чтобы ему досталась нефть Мосула. На Лозаннской конференции 1922–1923 годов, посвященной пересмотру Севрского договора, соглашения по Мосулу достичь не удалось. Турки утверждали, что из 503 тысяч населения, не считая кочевников-бедуинов, 281 тысячу составляли курды, 146 тысяч – турки, 43 тысячи – арабы, 31 тысячу – немусульмане. Считая курдов нацией туранского происхождения, турецкие представители утверждали, что турецкая часть населения Мосула составляет 85 %. Англичане определяли население Мосула значительно большей величиной (785 тысяч человек) и совсем иначе оценивали его национальный состав. По мнению английской стороны, в Мосуле насчитывалось 454 тысяч курдов, 185 тысяч арабов, 65 тысяч турок, 62 тысячи христиан и 16 тысяч евреев. Курдов англичане считали народом иранского происхождения. Таким образом, по их оценкам, турки составляли лишь 8,3 % всего населения Мосула. В результате, в статью 3 Лозаннского договора было включено положение о том, что «границы между Турцией и Ираком будут полюбовно определены между Турцией и Великобританией в девятимесячный срок. При отсутствии согласия спор будет внесен в Совет Лиги наций». Фактически это было победой англичан, так как в совете Лиге Наций доминировали державы Антанты, и можно было не сомневаться, что его решение будет не в пользу Турции.

После того как переговоры 1924 года в Стамбуле по мосульскому вопросу не принесли результатов, 10 августа 1924 года вопрос был передан на рассмотрение Лиги Наций. 29 октября 1924 года Совет Лиги Наций в Брюсселе вынес решение об установлении в качестве демаркационной линии между Ираком и Турцией так называемой «Брюссельской линии» – фактической границы, существовавшей на 24 июля 1923 года – день подписания Лозаннского мирного договора. Таким образом, Мосул оставался в пределах Ирака. Одновременно Совет Лиги наций образовал комиссию в составе представителей Швеции, Бельгии и Венгрии для изучения вопроса на месте. Доклад комиссии, заслушанный в октябре 1925 года, носил двойственный характер. В нем признавалось, что население Мосула, состоящее преимущественно из курдов, предпочитает не присоединяться ни к одной из сторон. Там также отмечалось, что у Ирака нет никаких юридических прав на Мосул. Однако комиссия вместе с тем, исходя из «потребностей нормального развития» Ирака, рекомендовала в случае оставления на последующие 25 лет мандата Лиги наций над Ираком, присоединить Мосул к Ираку. Гертруда Белл рекомендовала именно такое решение.