Герцеговина Флор

Дрова заготавливались на аккуратной лесопилке на заднем дворе. Здесь пахло древесной стружкой и пела на разные голоса пила. Лора очень любила запах опилок и в свободное время часто гуляла в этом маленьком дворике. И каждый раз, когда она бродила по мягкому ковру из стружек, видела там молодых ребят, ловко управляющихся со всей деревообрабатывающей техникой. Одного из них звали Стасом, другого — Алексеем. Стас был постарше. Видимо, насмотревшись вестернов, думал, что он настоящий ковбой. Поэтому носил джинсы, плотную клетчатую рубаху, ковбойские сапоги с острыми носами и белую шляпу «Стетсон». Алексей — моложе и проще. В связке со Стасом работал, как говорят в цирке, вторым номером. И на работе, и после, когда они заваливались в какой-нибудь местный кабачок, за пределами Герцеговины Флор. Он вел себя и одевался согласно амплуа: и джинсы попроще, и рубаха не такая яркая, и туфли вместо сапог, а шляпы он вообще не носил. Экстерьером он тоже уступал Стасу. Тот был высокого роста, блондином. Его голубые глаза могли свести с ума не только деревенскую девушку, а его тонкой талии позавидовал бы любой солист танцевального ансамбля. Зато руки у Стаса были крепкими и даже немного грубыми, что придавало его красоте еще и оттенок ярко выраженной мужественности. Леша был среднего роста, и волосы у него тоже были «среднего» цвета: ни блондин, ни брюнет. Наверное, шатен. Сначала парни не очень обращали внимание на гуляющую по двору девушку, но со временем познакомились и даже подружились с ней. Стасу Лора сначала просто понравилась, а затем он понял, что влюбился в нее. А еще через некоторое время он понял, что с каждым днем это чувство становится все глубже. Сначала оно занимало только краешек сознания, потом стало вытеснять на второй план увлечения и в конце концов полностью овладело молодым парнем. Ковбой хоть и бредил девушкой, но не признавался в этом никому. Даже себе.

Алексей делал вид, что с ним происходит совершенно обратный процесс. Когда видел Лору, отводил глаза в сторону, здоровался неохотно, а на все ее вопросы отвечал односложно. На самом же деле парень тихо страдал от того, что терял напарника и друга, и от того, что сам был безнадежно влюблен в девушку. Лора относилась к ребятам ровно. Она любила просто сидеть на еще не оструганных бревнах, вдыхать запах опилок и мечтать вслух:

- А вот представляете, идете вы однажды в Москве по улице Тверской и видите мою фамилию, написанную полуметровыми буквами в свете прожекторов. Представляете? Или даже в Париже, где-нибудь на Елисейских полях!

Стас не очень вслушивался в то, что говорила девушка, он просто сидел у ее ног и собачьими глазами смотрел на нее. Это очень не нравилось Цезарю, который подозрительно наблюдал за ковбоем и только изредка смотрел на хозяйку. Алексей в такие минуты, напротив, усердно работал. Он вставлял в паз бревно за бревном, стараясь не делать пауз. Электропила выла на разные голоса, заглушая один приятный голос девушки. Собственно, именно этого Алексей и добивался. Стас видел, как двигаются губы девушки, но слов не слышал.

Слушай, кончай скрипеть, у нас дров на две зимы хватит! — не выдержал Стас.

- Не хватит! — не унимался Алексей и вставил очередное бревно.

Тогда Стас просто-напросто выключил рубильник. Вопрос был решен, процесс остановлен, голос девушки зазвучал. Алексей тихо выругался, отошел в сторону и демонстративно лег, заложив руки за голову.

- Может, в бар сегодня пойдем? — спросил Стас. — Там новый диск-жокей. У него классная коллекция, а не только старье, как у нашего местного. Пивко попьем, потанцуем…

Такие разговоры происходили почти каждый день, но Лора еще ни разу не ответила утвердительно. Вот и сейчас она отрицательно покачала головой:

- Не могу. Завтра у Орловой праздник — шестьдесят пять лет со дня выхода фильма «Цирк». Надо что-нибудь специально для нее приготовить.

- Да повар приготовит, — сказал прямолинейный Стас.

- Повар не то готовит.

- Она спеть хочет что-то новое, — Алексей гораздо лучше чувствовал и понимал тонкую душу девушки.

- Спеть… — Стас так передернул плечами, будто ему показали змею.

- Певица — лучше утопиться, — противным голосом сказал Алеша.

Противным, потому что все его существо было на стороне Лоры, но он был вынужден придерживаться этой гадкой линии поведения.

- Вы не понимаете, что такое петь!

- Ну не понимаем, — сказал Стас. — А что, я обязан все понимать?

Я футбол понимаю, хоккей, единоборства, а петь…

- Конечно не обязан. Но я все равно буду петь! Буду! Только для этого уехать надо. В Москву… Хотя бы в Москву…

- Тоже мне — «Три сестры», — опять выдавил из себя Алексей и тут же зашелся от ненависти к себе самому.

- Мне все говорят, что надо уехать: и Грета, и Марлен, и Любовь Петровна. Кому же верить, если не им? Они же были на вершине славы, их знает весь мир! Когда я рассказываю об этом маме, она смотрит на меня такими глазами, будто я все выдумываю! А я не хочу ей ничего доказывать. Вот когда она увидит афишу с моим именем, или фильм, или клип, тогда она поймет!