Герцеговина Флор

Дома их будет ждать забытая за этот месяц жизнь, и мужья не будут узнавать жен, а жены станут какими-то раздражительными и будут плакать иногда, услышав по радио песни, которые мы пели для них, сделав усиление потише. Это будет длиться до тех пор, пока их чувства вновь не уснут, а они сами окончательно не проснутся. Адреса, спрятанные в самые потайные места, затрутся на сгибах, обветшают и рассыпятся. И, находя салфетку с остатками каких-то записей, они долго не смогут вспомнить, что же было на ней записано.

Я все это вижу каждый день.

Наше благосостояние росло. Недвижимость, драгоценности, машины…Первым купил машину Илик. Красный чемодан той же фирмы, что и наш «жучок». Эту модель профи называли «мыльницей». До машины Илюша купил джинсы, потом еще одни, потом светлые вельветовые. Потом машину. По случаю. Илик все покупал «по случаю». Нас это не удивило. Когда он купил первые джинсы, нас это удивило гораздо больше. Мы уже свыклись с тем, что Илик вечно ходил в каком-то тряпье. В этом был его фирменный стиль. Такой мальчик-беспризорник. Но всеобщая шмоточная лихорадка, которая разразилась в нашем коллективе, коснулась и Илика. Конечно, тон задавал Гешка. Он первым из нас начал каждое воскресенье ездить на автомобильный рынок, где на капотах старых машин лежали новые заграничные вещи. Клетчатые «батники» с пуговицами на четыре удара, линяющие джинсы клеша и круглоносые туфли па платформе. Начал Гешка, мы продолжили, Илик подхватил и вышел вперед — купил индивидуальное средство транспорта.

Мы ездили за машиной в Москву. Была осень, но в Москве уже шел снег. Мы собирались в обратную дорогу. Гениальный брат провожал нас у стен общежития, из окон которого неслись скрипичные пассажи, голосовые фиоритуры и просто популярная музыка. Мы спешили. Ровно через двадцать четыре часа мы должны были играть на свадьбе. Эти сутки мы провели в дороге. Я не отрывался от руля, меня для этого туда и брали. Неожиданно среди ночи новая машина Илика заглохла. В полной тишине мы катились под горку где-то в Тульской губернии. На всякий случай мы открыли багажник и тупо уставились в остывающий механизм. Стало понятно, что в Москву вместо меня надо было брать чумазого Сашу. Шансов устранить неисправность не было. Но нас спасло чудо. Вынырнувший из черноты горбатый собрат остановился рядом с нашим красным чемоданом.

А теперь — горбатый!

Сухонький мужичок, лица которого ни я, ни Илик не запомнили, достал оттуда, где у любой нормальноймашины находится двигатель, запасную катушку высокого напряжения.

- Поставьте, — сказал он и, отказавшись от денег, растворился в темноте.

Так снисходят на землю только Ангелы. И неважно, что он был за рулем «запорожца». В конце концов он заботился о нас, и задача его состояла не только в том, чтобы мы не замерзли в степи, как ямщик. Как два ямщика. Видимо, он еще не хотел, чтобы мы сошли с ума, и явился в таком виде. Как бы то ни было, я окаменевшими от мороза пальцами, без помощи каких-либо ключей, отвернул две гайки и присобачил зловредную катушку на место. Двигатель ожил. Мы рванулись вперед. К свадьбе. Мелькали поселки, оставались позади города. Курск, Харьков, Запорожье… На коротких стоянках мы солили крупной солью степные розовые помидоры и глотали вареные яйца. Жизнь билась о лобовое стекло «запорожца» пульсом хорошего наполнения. Но, как ни ревела своими сорока лошадиными силами машина, как ни упирался я, стараясь не потерять ни одной минуты, на свадьбу мы не успели.

Дома я уснул, не раздеваясь. Разбудил меня телефонный звонок.

- Приезжай и посмотри, как я разгрохал тачку, — сказал Илюша.

Произошло это следующим образом. Рано утром к нему зашел его школьный друг Юра по прозвищу Муфлон. Посмотреть машину. Решили прокатиться. Друг водил машину точно так же, как Илик. А Илик водил машину, как муфлон. То есть никак. Два этих лихача и аса наехали на крышу подвала овощного магазина, которая торчала из-под земли, как будка суфлера. Машина прыгнула и ударилась передним бампером в глухую стену дома на высоте двух с половиной метров. Зависнув на несколько секунд, красный чемодан рухнул вниз, обильно орошая асфальт битым стеклом. Наверное, это зрелище порадовало тех, кто случайно в этот ранний час оказался во дворе овощного магазина номер четыре.

Если бы Илик знал историю древнего мира, он бы понял, что это было знамение. Покупка оказалась не совсем удачной. Но Илюша не расстался с этой грудой металла. Причина была одна — машина себя не окупила!

Теперь Саша ремонтировал и «мыльницу». Он тёр ее красные бока шкуркой-нолевкой, замечая абсолютно философски:

- А что поделаешь, Илюша, все равно придется перекрашивать.

Однако вопреки всем законам физики машина Илика хоть и со страшным треском, был пробит глушитель, хоть и на одной скорости, хандрила коробка, но все равно как-то двигалась. Все лето мы почти не видели Илика, засыпая и просыпаясь под тарахтение его агрегата. Какие-то неотложные дела заставляли его все время быть в дороге. Очевидно, коммерция.