Герцль. Жаботинский

Подобные суждения, позволяющие сделать вывод о том, что Герцль интенсивно занимался еврейским вопросом, совершенно отличались от общепринятых взглядов. Лишь в одном Герцль был солидарен со многими своими современниками — в том, что антисемитизм — это преходящее явление. В статье, вошедшей в «Пале Бурбон», он пишет:

«Фабричным рабочим приходится так же тяжело, как евреям, которым случайно довелось жить в антисемитское время. Позднее евреи увидят светлые дни, хоть ныне живущим и приходится туго». То, что Герцль в этот период считал еврейский вопрос разрешимым в традиционных рамках, становится ясно из переписки, которую он вел с представителями основанного в 1891 году «Союза защиты от антисемитизма». Регине Фридлендер, вдове основателя «Новой свободной прессы», занимавшейся делами Союза, Герцль писал, что видит две возможности противостоять антисемитизму. Во-первых, нужно побороть симптомы, внешние проявления антисемитизма. Средством для этого может послужить дуэль, ибо «дюжина дуэлей очень сильно подняла бы общественное положение евреев». С другой же стороны, зло должно быть вырвано с корнем. Однако это может произойти только при полной ассимиляции и интеграции евреев. Барону Лайтенбергеру, одному из создателей Союза, он написал в длинном письме в начале 1893 года, что считает стремление к преодолению антисемитизма достойным уважения, но задает себе вопрос, не опоздали ли усилия подобного рода на 10–12 лет. Гуманными акциями вряд ли можно достичь многого. В конечном счете антисемитизм превратился в широкое народное движение. На движение можно ответить лишь другим движением. «Я убежден, — говорится в одном письме, — что поставленные в безвыходное положение евреи в конце концов не будут иметь другого пути, кроме социалистического».

«Еврейский вопрос существует, в этом нет сомнения, — сформулировал свой вывод Герцль в записи, относящейся к середине апреля 1893 года.

— Те, кто это отрицает, неправы». И так же, как и в письме к Лайтенбергу, он выступает за радикальное решение этого вопроса. В Австрии он должен быть решен путем перехода евреев в католицизм. Запись не позволяет сделать вывод о том, откуда взялся этот странный план: решить еврейский вопрос — по крайней мере в Австрии — с помощью католической церкви. В предисловии к дневникам Герцль вспомнил об этом замысле. Он хотел при поддержке австрийских князей церкви добиться приема у папы и сказать ему: «Помогите нам в борьбе против антисемитов, и я начну великое движение свободного и упорядоченного перехода евреев в христианство». Вожди этого движения должны были оставаться евреями и в качестве евреев пропагандировать переход в религию большинства. Далее в предисловии к дневникам говорится: «Средь бела дня, по воскресеньям в 12 часов, в парадном облачении, под звон колоколов, переход должен происходить в церкви Св. Стефана… Не стыдливо, как это делали до сих пор одиночки, а открыто и горделиво». Однако в предисловии сказано и другое:

«Но то, что вожди, оставаясь по-прежнему евреями, сопровождали бы народ только до порога церкви, а сами оставались снаружи, придавало бы действу черты величайшей искренности и подлинного величия».

Несомненно, этот план крещения уже свидетельствует о первых проявлениях активности будущего выдающегося деятеля. Однако насколько последовательным выглядело его начинание, настолько же оно было нереалистичным. Критически оценивая себя, Герцль признается в дневнике, что его не воспринимали всерьез, а скорее считали болтуном и газетчиком. Его начальник по «Новой свободной прессе» Мориц Бенедикт без обиняков отклонил план, объяснив это невозможностью его реализации и тем, что папа Герцля не примет, Однако решающим был следующий аргумент Бенедикта: «Сто поколений наш народ сохранял свое еврейство. Вы хотите стать поворотным рубежом в этом процессе: Вам это не под силу». Такой довод заставил Герцля глубоко задуматься и, возможно, подготовил ту метаморфозу, которая по словам Алекса Байна, «привела его к мужественному осознанию истории своего народа».