Герцог Бекингем

В руках Крюка, оказавшегося у двери дома Буаробера, появился изогнутый металлический прут – отмычка, предмет, благодаря которому он получил своё нелепое прозвище, заставившее всех, навсегда забыть его настоящее имя, данное кюре, при крещении. Совладав с замком, громила осторожно приоткрыл дверь, проскользнув, вместе с дружком, в небольшую прихожую. В этой крошечной комнатушке, где из декорированного дубом чрева выходили две двери, почти отсутствовала мебель, ограничивая скудную обстановку несколькими стульями, стоящими у стены, под громоздким настенным подсвечником. Одна из дверей оказалась заперта, вторая же вела на кухню, где мы, в своё время, познакомили вас с толстяком Дордо и гусем Мартеном, недружелюбно встретившим своего странноватого хозяина – господина Буаробера. Просунув голову в приоткрытую дверь, Крюк услышал мерный храп бравого капрала, дремавшего на своей бессменной кушетке, возле пылающего очага. Отблески огня, полыхавшего в топке, позволяли грабителям разглядеть грубую, с намеком на изысканность мебель, беспорядочно уставленную кухонной утварью, как зачастую бывает в домах, где отсутствует «женская рука». Их взоры нащупали в полумраке несколько украшенных незатейливой резьбой деревянных колон, уходящую вверх, во мглу винтовую лестницу, а так же край кушетки, откуда свисала нога в полосатом чулке, несомненно, принадлежавшая тому, кто наполнял помещение жутким храпом. В руке у Крюка сверкнул длинный кинжал, Тибо достал из-под плаща увесистую дубину, кивнув дружку, в сторону спящего. Бесшумно, обогнув стол, грабитель подкрался к выводящему рулады слуге, уже готовый нанести удар, как вдруг, из кромешной тьмы, словно крылатое ночное чудовище, порожденное Гарпиями⁵, с ужасающим гоготом, на голову оторопевшего Крюка, обрушился Мартен, испугав до полусмерти грабителей и пробудив хозяев. Бравый капрал, как вы помните, никогда не погружавшийся в объятия Морфея⁶ безоружным, без промедлений пальнул из пистолета, хранящегося под кроватью, рядом с палашом, угодив Крюку, отбивающемуся от Мартена, точно меж лопатками. Бандит, упавший от удара пули на колени, попытался подняться и бежать от напористого коротышки, но безжалостный палаш настиг его, раскроив бедняге череп. В этот же миг подоспел Тибо, целивший своей дубинкой, по макушке, толстяку слуге. Дордо заорал так, что остолбеневший на лестничных ступенях Буаробер, наблюдавший за барахтающимися в темноте людьми, и не решавшийся вступить в схватку, разрядил свой пистолет, в момент, когда дубинка Тибо, во второй раз обрушилась на задыхающегося от воплей капрала. Пуля, выпущенная из пистолета приором, пробила грудь Ловкача, что заставило отшатнуться его к двери, оставив в покое, лишившегося чувств толстяка, растянувшегося посреди кухни. Едва держась на ногах, Тибо ринулся к выходу, толкнув окровавленной ладонью двери. Выскочив на улицу, он оказался в объятиях Гаспара, бледного словно ранили его, а вовсе не Ловкача.

– Что, что с тобой Тибо?! Где Крюк?!

– Потом, всё потом! Бежим к лодке.

Лишь добравшись до челнока, что скользнул меж утопающих во мраке опор моста Менял, шлепая парой весел о водную гладь, Тибо лишился чувств. Он лежал на дне лодки, накрытый плащом Г аспара, в то время как его верный товарищ, миновав неясные очертания Сите, провел лодку под опорами Нового моста, взяв курс на Нельскую башню. Страх, горечь и холодные капли дождя, подгоняли, заставляя гребца изо всех сил налечь на весла, вынуждая лодку не замедлять ход, пока днище челнока не коснулось песчаного берега под мостом, что переброшен над крепостным каналом от Нельских ворот. Выбравшись из лодки, они взобрались на крутой берег, углубившись в темные улицы Сен-Жерменского предместья. И лишь оказавшись в безопасности, Гаспар решился перевести дух, усадив измученного, едва живого Ловкача на каменную тубу.

– Куда ты меня ведешь?

Прохрипел Тибо, прижимая к простреленной груди пропитанный кровью лоскут материи. Гаспар, тревожно озираясь, подмигнув раненному, ответил:

– Есть одно местечко, тихое, спокойное, там, будь уверен, никто не найдет.

– Место верное, там безопасно?

– Вернее не бывает, как в Раю.