Герцог Борджиа н-ской губернии

Они прибыли на работу ровно в девять, в дежурке уже сидели все сотрудники, которые не были заняты в это время, — дисциплина в службе безопасности была железная.

Обведя взглядом опухшие физиономии своих подчиненных, Валандра почувствовала укоры совести.

— Я понимаю, что все вы очень устали, — начала она планерку, — обещаю каждому из вас внеочередной отпуск и премию, — в глазах сотрудников службы безопасности загорелись огоньки надежды, — но только после того, как мы закончим наше расследование, — добавила она, и огоньки потухли.

— Толя, — обратилась она к Толкушкину, — поезжай в Первую Советскую, смени Николая, пусть он едет домой, отоспится.

Затем Валандра поинтересовалась, как протекало ночное дежурство в «Кайзере». Когда выяснилось, что оно прошло без происшествий, Вершинина произнесла:

— А теперь я хочу выслушать ваш доклад, — Валандра посмотрела на Ганке и Болдырева.

Оба, как по команде, встрепенулись и чуть ли не хором принялись рассказывать начальнице о проделанной работе.

— Пусть кто-нибудь один говорит, — нахмурилась Вершинина, — Валентин Валентинович, я хочу тебя послушать.

Ганке отчитался о том, как проходил обыск.

— Образцы мы отвезли в лабораторию, их немедленно начали изучать, — закончил он.

— Хорошо, — кивнула Валандра, — Вадик, я хочу, чтобы ты сегодня понаблюдал за Головиновым.

— Эх, навести бы шмон в его тамошней лаборатории, — вырвалось у Болдырева, который, похоже, вошел во вкус.

— Вряд ли это нам что-нибудь даст, — возразила она, — если этот тип и занимается противозаконными делами, то он так заметает следы, что никаких концов не отыщешь.

— Это точно, — подтвердил Ганке, — он очень осторожен.

— К тому же там у них в НИИ не дилетанты ведь собрались, — добавил Маркелов, — им ничего не будет стоит выяснить, какие вещества они используют.

— Ну чего вы все на меня напустились, — Болдырев даже покраснел, — я просто так сказал.

— Думай, прежде чем говорить, — отрезал Мамедов.

— Тем более, — вставил Вадик, который уже был у двери, — Головинов там на очень хорошем счету. Он добропорядочный семьянин и все такое. Толя говорил, что в НИИ все о нем отзываются не то что с уважением, но даже с благоговением.

— Это доказывает, что и обыск в его квартире, скорее всего, не целесообразен. Хотя не исключено, что нам придется побывать и там.

После того, как все сотрудники, кроме Мамедова, Болдырева и Ганке получили задания, Валандра сказала:

— Вас, Валентин и Сергей, попрошу ко мне в кабинет, — ее тон не предвещал ничего утешительного.

Ганке и Болдырев переглянулись, словно нашкодившие школьники, которых вызвали к директору, и вяло поплелись за начальницей. Алискер на правах секретаря-референта не оставал от процессии.

— Вы готовы ответить на поставленный мною вчера вопрос? — произнесла Вершинина, поочередно меря грозным взглядом то одного, то другого.

Ганке начал было долго и нудно объяснять, что они увлеклись обыском и не заметили, как летит время, но Сергей перебил его:

— Это моя вина, Валентина Андреевна, — тусклым голосом сказал он, — я несколько раз собирался позвонить вам, но все время что-то отвлекало.

— Я не хочу читать вам лекцию, вы не хуже меня знаете, как тяжело бывает томиться в неведении. С вашей стороны это была элементарная халатность и неуважение ко мне как к начальнику, а прежде всего, как к человеку.

Она помолчала и добавила уже совсем другим тоном:

— Я же переживала за вас, ребята. Неужели так трудно это понять?

Ганке и Болдырев понурились и молчали, не решаясь взглянуть на Валандру.

— Детский сад какой-то, — она вздохнула.

То ли вид у них был и без того несчастный, то ли у нее не доставало энергии, но продолжать устраивать выволочку больше не хотелось. Вершинина отпустила их. Мамедов целиком и полностью разделял негодование начальницы, но не вмешивался, потому что и у него вид Ганке, а особенно Болдырева, вызывал сочувствие.

— А ты что об этом думаешь? — спросила Вершинина, когда они остались одни в ее кабинете.

Вопрос застал его врасплох.

— Повинную голову меч не сечет, — ответил Алискер, пожав плечами.

— Посмотрела бы я, что бы ты сказал, побыв на моем месте.

Мамедов предпочел дипломатично промолчать. Обсуждать промахи товарищей с начальством было не в его правилах.

Валандра поняла это и сменила тему.

— Сегодня пойду на ковер к шефу, — сказала она, — буду выбивать для нас отдельный штат.

— Валентина Андреевна, — осторожно начал Мамедов, — а вам не кажется, что лучше подождать, пока расследование завершится? Тогда у вас на руках будут все козыри.

Вершинина пристально взглянула на своего секретаря.

— Тебе бы, Алискер, пару-тройку веков назад родиться, по моему мнению, кардинал Ришелье рядом с тобой просто отдыхает.

Это выражение Валандра позаимствовала у своего сына-тинейджера.

— А может, я был этим самым кардиналом, — мигом нашелся Алискер, — в прошлой жизни.

— Очень даже может быть, — засмеялась Вершинина, — Головинов тогда был бы ни кем иным, как герцогом Борджиа.

— Великим отравителем? — спросил Мамедов, давая понять, что и он не лыком шит и наслышан о знаменитых исторических личностях.