Герцог Каладана

– Я всегда стараюсь облегчить твое бремя, Лето. Я сама позабочусь об этом и все скажу Полу. – С этими словами она направилась к двери. – Ты уже повоевал сегодня и должен как можно скорее подготовиться к еще более тяжким сражениям.

Стоя в дверях комнаты Пола, Джессика смотрела на сына. Ему уже исполнилось четырнадцать, но он был мал для своего возраста и в глазах Джессики до сих пор оставался ребенком, хотя умом она понимала, что мальчик уже вырос и превращается в мужчину. В школе Ордена сестер ее учили оценивать детали объективно, абстрагироваться от личных чувств и находить наилучшие ответы. Но в этом случае ответ был сложен.

Обучение Бинэ Гессерит было направлено на преодоление слабости любви. Некоторые сестры принимали это за запрет открывать другим свое сердце, за приказ быть холодными, отстраненными и поверхностными в чувствах. Однако другие сестры утверждали, что опыт любви – основополагающий человеческий опыт и его нужно пережить, не поддаваясь любви и преодолевая ее слабость. Это была очень зыбкая почва.

Из Бинэ Гессерит Джессике прислали список имен девушек, генетические линии которых Орден хотел пресечь, со строгим предписанием исключить эти имена из рассмотрения, не считаясь ни с какими трудностями. Некоторые имена из этого черного списка действительно были предложены Сафиром Хаватом по ходу предпринятого им отбора. При таком обилии вариантов ей не составило труда обратить внимание Лето на другую кандидатку, которой оказалась Джуну Верден. Джессика была счастлива, что ей удалось так легко выполнить свою миссию.

Теперь вопрос опять встал ребром из-за политических амбиций, не предусмотренных Джессикой.

Но сначала надо объясниться с Полом.

После того как она все рассказала и объяснила сыну, Джессика внимательно оценила гамму чувств, отразившуюся на лице Пола: оскорбление, растерянность, но также и облегчение. Она понимала, о чем думал в этот момент ее сын, так как воспитала в нем способность к глубокому анализу.

Пол положил руки на стол и посмотрел на мать.

– Прошу тебя, мама, сядь, нам надо обсудить это.

– Я понимаю, что это тяжелый удар, Пол…

– Это удар для моего отца, – ответил он. – По его чувству собственного достоинства. По сути дела я, конечно, нахожу такой ответ оскорбительным и разочаровывающим, но я не знал эту девушку, не был влюблен в Джуну Верден, и на меня не производят особого впечатления любовные песни, которые постоянно поет Гарни. Эти песни не обо мне.

– Да, это так, – признала Джессика, садясь рядом с Полом. – Речь идет о Доме Атрейдесов, о нашем ранге, нашем благосостоянии, нашем престиже.

– Нет, мама. – Пол покачал головой. – Речь идет о Доме Верденов, об ограниченном аристократе с низкой самооценкой, о человеке, который убедил себя в том, что сможет выловить крупную рыбу внезапно доставшейся ему сетью. Герцог Верден мог отклонить наше предложение уважительно, но он умышленно решил унизить наш Дом. Такой поступок многое говорит о характере этого человека. Он слабый запуганный мелкий человек, и такой ответ дает ему возможность почувствовать себя более важным, сильным и могущественным.

Джессика удивленно вскинула бровь.

– Очень проницательный анализ.

– Ты же сама учила меня искусству анализировать. Женится на тебе мой отец или нет, но ты – самая подходящая для него пара.

Джессике стало тепло от таких слов.

– Бинэ Гессерит, даже не понимая того, превзошли сами себя, когда назначили меня в наложницы герцогу. Они считали это просто удачной деловой операцией. – По ее лицу скользнула мимолетная улыбка. – Иногда Орден сестер проявляет качества, о которых и сам не имеет представления.

* * *

Я ненавижу, когда меня принуждают или уговаривают совершать действия, которые я считаю нецелесообразными. Когда ко мне обращаются с такими предложениями даже мои ближайшие советники или друзья, я могу проявить поддельный интерес, но поступлю только сообразно с моими собственными идеями и руководствуясь собственными соображениями.

Падишах-Император Шаддам Коррино IV

Одетый в свой самый роскошный наряд Император шествовал по дворцу мимо придворных, но самым лучшим его украшением была Императрица Ариката. В белой горностаевой мантии, в диадеме, инкрустированной хагальским хрусталем и камнями су, она блистала красотой и царственным величием. Именно такой всегда видел ее Шаддам. Сам он украсил свой мундир, помимо прочего, медалями за военные кампании, которыми он руководил, сидя на троне. Все такие кампании объявлялись победоносными. Медали внушали ему чувство гордости за величие Дома Коррино, укрепляли его власть и тешили его самолюбие.

О других, менее удачных походах и сражениях предпочитали умалчивать.