Герцог Каладана

Потом по телу Терты прошла судорога и она затряслась. Она изо всех сил пыталась оторваться от Лезии, но была не в состоянии это сделать, словно ее лоб прирос к голове старухи. Медицинские сестры, морщась от натуги, постарались оторвать Терту от Лезии.

Мохайем и Харишка схватили Терту за руки, сильно потянули и смогли высвободить ее из мертвой хватки полумертвой старухи, но Терта, словно безумная, рвалась назад и выла.

– Голоса! Голоса затапливают меня! – ревела она не своим голосом. – Я тону в них!

На помощь ринулись медицинские сестры, но она отталкивала их, словно решившись куда-то бежать. С неожиданной силой Терта отшвырнула от себя женщин, вырвалась и бросилась к балконной двери.

Поняв ее намерение, Мохайем закричала, прибегнув к силе Голоса в отчаянной попытке остановить Терту. Но даже это не помогло.

Преподобная Мать Терта рывком распахнула дверь, перегнулась через перила, нырнула в зимний холод и с диким воплем полетела вниз.

Старая Лезия откинулась на подушку и снова впала в кататонию. На лице ее застыла жестокая дьявольская улыбка…

* * *

Как врачу и ученому мне всю жизнь приходилось изучать загадки природы и сложные механизмы человеческой физиологии. Однако иногда меня ужасали полученные мною ответы.

Доктор Веллингтон Юэ. Запись из личного дневника

В первой ипостаси Лето был герцогом Каладана, во второй – отцом Пола. Эти положения разделяла очень тонкая грань, на которой приходилось искусно балансировать.

Чем глубже вникал Лето в неприятную ситуацию, сложившуюся на Каладане, тем бо́льшую тревогу он испытывал, думая о глубине разложения, поразившего общество, – разложения, которое стало столь очевидным из-за стремительного распространения смертельного наркотика айлара. Предположительно, источником был дикорастущий папоротник, но его новый подвид оказался намного более опасным. Распространение «каладанского наркотика» говорило о слабости правления, допустить которую он как герцог не имел права.

Вернувшись домой, Лето вновь ощутил, как сильно переживает Пол: сначала отец едва не погиб на Оторио, а потом его, Пола, ошеломили предложением – пусть и предварительным – политического брака.

Лето страстно желал душевного сближения с сыном, но мешало отчетливое понимание роли Пола. Он и сам воспитывался в таких же условиях, его учили сдерживать эмоции, он самостоятельно научился быть равнодушным, просто наблюдая отношения Паулуса и Елены в их холодном, лишенном любви браке. Собственно, ни один из родителей не проявлял теплоты и в отношении своего единственного сына, а потому Лето изо всех сил старался относиться к Полу по-другому. Бывали минуты, когда герцог с грустью размышлял о том, что не может быть как деревенские рыбаки, бравшие сыновей с собой на ловлю, обучавшие их управляться с сетями и выгружать из лодок серебристую трепещущую рыбу.

Как отец – и как герцог – Лето редко мог позволить себе держаться с сыном столь естественно и раскованно, хотя каждый год они на несколько дней уходили в лесную глушь вдвоем – отец и сын. В остальное время они никогда не шутили, никогда от души не смеялись, не играли в забавные игры. Лето, как и подобает главе Великого Дома, должен был всегда, в любой ситуации, проявлять сдержанность и всегда, в любой момент, думать о политике, а Полу, в свою очередь, не разрешалось быть обычным озорным мальчишкой. Его наставляли как сына герцога и готовили к роли главы благородного Дома. В Кала-Сити было, конечно, полно подростков, но отпрыск Атрейдесов был от них надежно изолирован. Он был лишен друзей, с которыми мог бы общаться, ибо нельзя было допустить, чтобы наследник попал в какую-нибудь подростковую передрягу. Готовясь к роли уважаемого члена Ландсраада, Пол учился властвовать и был лишен простых радостей обычной жизни.

Уже давно пришло время отправиться в путешествие, вспомнить любимую привычку. Лето успел соскучиться по походной жизни. На этот раз, впрочем, он постарается совместить две роли – отца и герцога – и сыграть их безупречно.

После обеда, когда морской туман окутал прибрежные скалы, Лето направился в покои Пола, но у двери остановился, услышав смех.

– Это запрещенный ход, Гарни!

– Господи, да нормальный это ход! Кто учил тебя ходить фараоном?

– Отец, а он-то очень хорошо знает правила – любые!

Холлик расхохотался.

– Ну тут я не буду с тобой спорить, малыш. Герцог – это человек, живущий за стеной правил.

Пол усмехнулся.

– В замке правила отца – закон, даже если речь идет о пирамидальных шахматах.

– Ладно, забирай у меня пешку, я же все равно выиграю.

Лето вошел и увидел воина-трубадура и сына сидящими за шахматным столиком. Оба были увлечены игрой. Пол поднял руку к третьему уровню доски, обдумывая ход.

Холлик, заметивший какое-то движение у дверей, вскочил на ноги и схватился за клинок, но, увидев герцога, успокоился.

– Простите, милорд, мне не следовало так резко вскакивать.