Герцог ре Сфорц

Прибытие, помимо приданного бригаде ранее десятка ниндзя, ещё двух наводило Ковина на мысль, что их топтание на юге Сарской провинции подходит к концу и, видимо, что-то намечается.

– Тупица!

– Гнус!

– Я не Гнус, – машинально поправил Ковин.

– А я не Тупица. Привет, Малыш. Ого, смотрю и глазам своим не верю. Ты уже первый сержант? – смеялась Лолита, открывая объятия своему бывшему знакомому, с которым вместе служили бандиту Кастету: один – в качестве вора, другая – рабыней-гладиаторшей.

Вместе с десятком ниндзя, которым Ковин пришёл показать их подготовленное место расположения, одетых в свою обычную неброскую пятнистую форму, приехала и высокая красивая женщина в лёгких кавалерийских доспехах, в которой бывший вор с изумлением узнал свою бывшую сокамерницу.

Дураком он никогда не был, соображал всегда быстро, поэтому во время объятий с Лолитой, которой он искренне обрадовался, сам не зная почему – друзьями они никогда не были, бросив внимательный взгляд на ниндзя, тут же зацепился им за рыжеватую, веснушчатую, с двумя косичками девушку-ниндзя.

Он уже хорошо знал про её мастерство маскировки, поэтому процесс узнавания был практически мгновенным.

Графиня ри Шотел тоже быстро поняла, что узнана.

– Кому сболтнёшь – прикажу язык вырезать, – с улыбкой, вроде бы в шутку, сказала она, подойдя к ним с Лолитой. Но глаза у неё при этом смотрели вполне серьёзно.

Несмотря на её угрожающие слова, Ковин почувствовал вдруг огромное облегчение.

Прибытие к ним самой графини означало, что герцог не бросил своих людей, вопреки частому нытью многих в баталии о том, что они для герцога ненужный мусор, от которого очистили города и теперь бросили на убой.

О магической мощи Ули ри Шотел ходили легенды. Даже в их полусотне были те, кто лично видел, как графиня оживляла мёртвых. Он, конечно, не сильно таким байкам верил, но сам на себе имел возможность почувствовать прикосновение её магии.

А уж доказательствами магической силы графини было наполнено почти всё герцогство – одни только участки дорог из магического мрамора там, где раньше буквально тонули по колено, чего стоили.

– Он никому не скажет, госпожа, – всё также смеясь и обнимая его за плечи пообещала Лолита. – Так ведь, Малыш?

– Ковин, – улыбнулся он, понимая, что кланяться графине сейчас не нужно. – Меня зовут Ковин. И я навсегда предан вам, госпожа.

– Я запомню, Ковин, – её ответная улыбка была искренней. – И это твоё имя мне нравится больше, чем прежнее.

Причины, по которым графиня решила скрывать своё пребывание в королевской армии, первого сержанта мало касались. Но если она хочет, чтобы он молчал, он будет молчать. И вовсе не из-за страха.

Разносолами солдат не баловали, но большие порции сытной мясной каши они получали. Кроме каши и хлеба, на обед выдавались и овощи, какие на тот момент были в наличии, и разбавленный сидр.

Ковин, став первым сержантом, вместо сидра пил вино, правда, тоже разбавленное, в палатке и в компании своего лейтенанта.

Пест был мрачен, несмотря на то, что и на долю их баталии, практически не принимавшей участия в штурме – всё решилось мощным натиском первой баталии при поддержке бригадных магов – досталось немало добра, которое сейчас вывозилось конфискованными телегами из городка, и конфискованными же рабами отправлялось на продажу в Брог, самый восточный город герцогства.

– Что-то случилось? – поинтересовался Ковин.

– Пока ещё не случилось, но совсем скоро случится. Суки! – зло процедил лейтенант.

Пест от майора Товбиса, командира их баталии, узнал последние новости, и они не привели его в восторг.

Лара-Сар, находящийся в осаде королевской армии уже две декады, сумел нанять четыре полка наёмников, чтобы те нападали на тылы осаждающих, мешая подвозу продовольствия. Понятно, что без потворства, а, скорее, и без прямого участия Саарона тут не обошлось, но прямых доказательств этого не было.

Герцог Арт ре Вил, узнав о скорых возможных диверсиях в своих тылах, не пожелал снимать войска с осады Лара-Сара и других, ещё не взятых, городов провинции.

Вместо этого он прислал гонца к полковнику Ашеру с требованием выдвинуть бригаду к границе с Саароном, навстречу наёмникам, и сдерживать их наступление, пока сам ре Вил не решит вопрос со взятием Лара-Сара.

Злость своего командира Ковин разделял, а вот его возмущения не понимал. Можно, конечно, злиться, что герцог фактически бросает баталии на убой, но возмущаться этим, как казалось первому сержанту, глупо – ещё когда он был членом различных банд, и у Кастета, и до него, любой главарь берёг своих ближников, бросая на самые опасные дела недавно прибившихся к банде или членов другой банды, прибывших на совместное дело.

Третья баталия всё ещё продолжала добирать и отправлять оставшиеся в городке трофеи и должна была выступить вслед за ними через несколько склянок. Первая – пошла по дороге на Лара-Сар и только через пять-шесть лиг должна была повернуть к границе с Саароном.