Герцог-упрямец

Огонь! Пронзительные крики! Он чувствовал его и сегодня, этот отвратительный запах! Казалось, он за все эти годы никуда не исчез! Даже десять лет дождей и снегопадов не смогли избавить это место от жуткого запаха. Епископам бы это понравилось. Они бы одобрили всю историю целиком. Сначала – грехопадение, затем – наказание. Никогда полного прощения. Да только платить пришлось не ему, верно?

Внезапно что-то ему подсказало, что он здесь уже не один. Эрик по-прежнему стоял неподвижно, но ощущал ее присутствие. Не поворачивая головы, он произнес:

– Я же говорил вам не ходить сюда. Это опасно.

– Но вы же здесь… И не так уж тут опасно. Осталось не так много камней и балок, готовых упасть.

Он вздохнул, но промолчал, а Девина спросила:

– Так что же здесь случилось?

– Тут все сгорело, – пробурчал Эрик. – А я находился здесь, неподалеку.

– В этом крыле?

– Была ночь, и я находился в своей комнате. В те времена тут располагались семейные апартаменты.

– Чудо, что вы выжили.

– За это нужно благодарить Робертса. В ту ночь он вел себя героически. Огонь распространялся чертовски быстро. Он разбудил меня, и мы делали все, что могли, хотя и понимали, что это безнадежно. Оставалось только одно – побыстрее вывести людей.

– И вы сумели вывести всех?

Эрик снова вздохнул.

– Всех, кроме одного. И за это я виню себя.

– Вы не должны. Пожары часто случаются. Они непредсказуемы и могут уничтожить даже целый город.

– Но он начался в моих комнатах, Девина.

– Вы не можете точно это знать. Вы же сказали, что вас разбудил Робертс. Значит, вы спали.

Эрик малодушно промолчал, а девушка продолжала:

– Я рада, что вы уцелели и остались невредимым.

– Почти невредимым. Получил несколько ожогов. Самый тяжелый – сзади, на левой ноге. Шрам уродливый, но я его не вижу. Мне бы следовало предупредить вас об этом вчера, когда я делал предложение.

Обычно он не так сообщал об этом своим женщинам, но обязательно их предупреждал сразу после того, как окончательно договаривался и дарил дорогое украшение. «Кстати, я должен тебе сказать, что на ноге у меня ужасный шрам. Я рассчитываю на полную конфиденциальность как по поводу нашего романа, так и на этот счет. Ты никогда никому об этом не расскажешь. А если такое случится, то я позабочусь о том, чтобы тебя больше никогда не принимали ни в одном из приличных домов». И дело вовсе не в том, что он желал сохранить свой шрам в секрете. Его лучшие друзья о нем знали. Он просто не хотел, чтобы кто-то пытался разнюхать, как это получилось.

– Для меня это не имело бы значения, – сказала Девина. – Я видела самые разные шрамы – держу пари, что даже более жуткие, чем ваш, потому что вы-то хоть ходите нормально. Я знаю, что огонь может сотворить с человеческой плотью. Поверьте, существуют шрамы куда более страшные, чем ваш.

Эрик не сомневался в правдивости этих ее слов и очень сожалел, что Девина отвергла его предложение. Такая женщина заслуживала стать герцогиней.

– Почему вы пришли сюда после стольких лет? – спросила Девина.

– Я подумываю полностью снести это крыло. – Эрик осмотрелся. – Или это сейчас сделаю я, или в следующие полстолетия природа.

– Я думаю, именно вы должны это сделать. И вовсе не для того, чтобы улучшить внешний вид дома или заново тут все отстроить. Просто за долгие годы это крыло превратилось в памятник вашей вины. Снесите его, и избавитесь от чувства вины.

– Шрам-то все равно останется.

– Но вы же сказали, что сами его не видите: видят только ваши любовницы. И если хоть одна из них от вас отшатнется, то поймете, что она собой представляет.

Резко развернувшись, Девина направилась в жилую часть дома. Брентворт тотчас ее догнал.

– Вы ошибаетесь, мисс Маккаллум. Далеко не у всех женщин имеется медицинский опыт, и не все они привыкли видеть шрамы. Мне говорили, что для большинства женщин мой чересчур уродлив.

– Я уверена, что вы рассматривали его при помощи зеркала. И что, действительно очень уродлив?

– В общем – да.

Девина отодвинула занавес и прошла в дом.

– Значит, вы не совершенны, Брентворт. А думали, наверное, что безупречность является частью вашего неотъемлемого права по рождению?

Девина пошла гулять одна, и всю дорогу ее мысли занимал Брентворт.

Там, в сгоревшем крыле, он казался… очень сосредоточенным, всецело погруженным в себя. И выглядел совсем не по-герцогски. И тогда, в те минуты, ей ужасно хотелось обнять его и как-то утешить. Причем было ясно: он собирался наорать на нее, как только ее увидел, – но вместо этого рассказал про пожар…Не все, конечно же, – в этом она была уверена. Впрочем, все ей и не требовалось. Не требовалось знать даже и то, что он ей рассказал, но Брентворт почтил ее особым доверием, потому что очень немногим рассказывал про ту ночь – в этом Девина тоже была уверена.

Так что неудивительно, что он так долго не посещал этот дом. Она слишком поспешила, решив, что он пренебрегал своими шотландскими владениями, что они ничего для него не значили. Напротив, оказалось, что он избегал их именно потому, что они значили для него слишком много…