Герцоги налево, князья направо

Даже отчасти приятно. Хотя Николас был вне себя от ярости по поводу того, что все это имело место в его собственном доме, а Он ничего об этом не ведал.

А еще более он негодовал по поводу того, что княгиня, намереваясь посадить Поппи в бочку и отправить в Австралию, воспользовалась услугами его брата.

Нет, он просто должен прекратить размышления об этом, иначе он отправится к княгине прямо сейчас, усадит в бочку ее и отправит на корабле к ней на родину.

Что полностью противоречило тому, чего ожидали от него секретные службы.

Глава 42

К большому огорчению Поппи, когда она вернулась в Лондон, слухи уже распространились и здесь. В одной из газет даже появилась статейка о сумасбродном предложении Сергея, сделанном на проезжей дороге, и о том, что Поппи до этого была помолвлена с герцогом Драммондом.

Поппи не выезжала. Вместо этот она продумывала грандиозный план.

Она решила выкрасть картину для собственной семьи.

И хранить в открытую, не пряча. Разве не то же самое сделала леди Дерби, заплатив за портрет и при этом являясь одним из видных агентов секретных служб?

И Поппи станет тоже действовать в открытую. Также дерзко, как и ее мать. А если ее схватят с поличным, она предъявит расписку из документов матери, подписанную Ревником, и пусть хоть кто-то посмеет усомниться в ее подлинности.

Игра рискованная, что и говорить. Однако Поппи была уверена, что секретные службы не станут оглашать факты. Ведь Николас говорил ей, что тайное агентство не более склонно обнаруживать свою роль в чем бы то ни было, нежели малыш признаваться в том, что украл конфетку у своей няньки из кармана передника.

И, собственно говоря, зачем секретным службам эта картина, во всяком случае, уже после того, как они осмотрят ее и наконец установят личность пресловутого «крота», то есть агента-предателя? Она позволит им сделать это, как только завладеет картиной, — и только в святилище своего родного дома.

Но ей понадобится помощь ее знакомых по Клубу Старых Дев.

Она пригласила Беатрис и Элинор в любимое место их встреч, магазин конфекции, где никто не мог бы предположить, что они говорят между собой о чем-то более существенном, чем эти самые ленточки.

Они соединились в крепком объятии.

— Мы так рады, что ты вернулась в город, — сказала Элинор.

— И очень сожалеем о Драммонде, — пробормотала Беатрис.

— Я не верю рассказу княгини, — заявила Элинор.

— Я тоже, — поддержала ее Беатрис, глаза у которой имели озабоченное выражение. — Она охотится за Драммондом и добивается его любой ценой.

Поппи пожала руку той и другой, потом сказала:

— Ирония заключается в том, что в последние несколько недель я была вынуждена заботиться о ее счастье.

— По чьей воле? — спросила Беатрис.

— Я не могу сказать. Однако возможно, что это вопрос… — Поппи быстро оглянулась по сторонам, убеждаясь, что их никто не может услышать. — Национальной безопасности, — прошептала она.

Элинор нервно рассмеялась.

— Ты говоришь так, будто выполняешь секретное задание правительства.

Поппи широко раскрыла глаза, но ни слова не ответила.

— Это так и есть, да? — пискнула Беатрис.

— Я не могу сказать.

— Возьми розовую ленточку, если да, и зеленую, если нет, — предложила Элинор.

Поппи взяла розовую.

— Не могу поверить! — вскрикнула Беатрис.

— Как это здорово! — захлопала в ладоши Элинор.

— Мне просто до смерти хотелось бы рассказать вам об этой… розовой ленточке, — с улыбкой проговорила Поппи, — но вам совершенно не следовало об этом знать.

— Ну а Драммонд? — Элинор поспешила схватить желтую ленточку и сделала вид, что разглядывает ее. — Он работает над этим вместе с тобой?

— Ох, Господи! — Поппи начала нервничать. — Право, я не могу сказать, но…

Она взялась за розовую ленточку.

— Значит, он тоже в этом замешан! — возликовала Беатрис.

Брови Элинор взлетели вверх.

— Господи, Поппи, что происходит?

Поппи вспыхнула:

— Девочки, мне ужасно хотелось раньше поделиться этим с вами, но я не могла. Вам следует, вам необходимо знать, чем я теперь занимаюсь! Потому что это гораздо больше, чем вопрос национальной безопасности. Это стало одной из проблем Старых Дев, и мы должны решить ее вместе.

Три подруги обменялись серьезными взглядами.

— Скажи, что мы должны делать, — произнесла Элинор.

— У меня нет более солидных подтверждений того, что мама оплатила это, — сказала она, — кроме расписки, которую мы с Николасом сумели раздобыть, а она, как говорит Драммонд, может оказаться фальшивой.

— С какой стати она может быть фальшивой? — удивилась Элинор.

Поппи глубоко вздохнула.

— Потому что моя мать… — Она взяла еще одну розовую ленточку. — Можете ли вы предположить?

Беатрис прижала руку к горлу.

— Твоя мама работала на правительство? Все это становится шокирующим.

— Просто немыслимым, верно? — согласилась Поппи. — Но я знаю маму и доверяю собственной интуиции. Она и Ревник могли договориться о том, что отправят сообщение в картине, но если я правильно сужу о своей матери, эта идея пришла ей в голову уже после того, как она заказала Ревнику портрет в качестве подарка для папы.

— Мы верим тебе, — сказала Элинор.