Герцоги республики в эпоху переводов: Гуманитарные науки и революция понятий

И хотя главные персонажи этой среды, такие как Пьер Нора, создатель «Мест памяти» и директор ряда исторических серий издательства «Галлимар», и Мишель Винок, автор ряда книг по истории интеллектуалов, издатель журнала «История» и директор коллекций издательства «Seuil», и Оливье Монжен, философ, историк интеллектуалов и редактор журнала «Esprit», всеми единодушно признаются «французскими интеллектуалами», и даже «интеллократами», они не в меньшей степени, чем новаторы, выступают против попыток отождествлять их с нынешними французскими интеллектуалами. Они тщательно избегают обычных для современных медиатизированых интеллектуалов форм контактов со средствами массовой информации, никогда не упуская случая подчеркнуть разделяющую их пропасть. Они стараются не употреблять слова «интеллектуал» применительно к самим себе, рассуждая об интеллектуалах только с позиции внешнего, постороннего, «не включенного», наблюдателя. В качестве самоназвания слово «интеллектуал» возможно для них, только если речь идет об интеллектуале нового типа, об интеллектуале будущего. Создается впечатление, что их собственная идентичность строится на противопоставлении интеллектуалам прошлого и настоящего, как «символический след и игра» значений старого слова, его новое качество, его «вторая степень». Наглядной иллюстрацией сказанного прозвучит определение, данное Мишелем Виноком:

«Во Франции интеллектуалами назывались люди, которые, приобретя известность благодаря своим работам в искусстве или ином виде творчества, использовали ее для того, чтобы привлечь внимание к значимым вопросам современности, прежде всего политическим, вступая в общественные дебаты, как это было во время дела Дрейфуса. Это коллективное движение выражалось в демонстрациях, публичных акциях, подписании обращений и петиций. Сейчас это несколько десятков человек, которые всегда присутствуют на радио и телевидении, имена которых звучат повсюду. Но легитимность их существования поставлена под вопрос, потому что, в отличие от интеллектуалов прошлого, таких как Сартр, Фуко и даже Бурдье, за которыми стояли большие сочинения, эти интеллектуалы известны исключительно благодаря их умению выступать перед телекамерой или на радио».

Как видно из этого определения, образ современного французского интеллектуала оказывается глубоко проблематизированным не только с точки зрения новаторов. Те, для кого трудно подобрать иное название, кроме «интеллектуал», отвергают всякую связь между собой и современными интеллектуалами, отрицая легитимность существования этих последних[55].

Такая позиция проявилась особенно отчетливо в ходе дебатов о конце интеллектуалов, многие темы которых, и в частности идея о неизбежности исчезновения интеллектуалов из современной общественной жизни Франции, приобрели большой отклик. Но прежде, чем перейти к обзору этих дебатов, следует сказать несколько слов о фигуре интеллектуала в истории Франции.

Французский Интеллектуал (1896–2000)

Слово «интеллектуал» поражает меня своей нелепостью. Лично я никогда не встречал интеллектуалов. Я встречал людей, которые пишут романы, и тех, кто лечит больных. Людей, которые занимаются экономикой и пишущих электронную музыку. Я встречал людей, которые учат, и людей, о которых я никогда не мог понять, чем они занимаются. Но интеллектуалов — никогда.

Мишель Фуко[56]