Герцогиня

Для управления этими двумя женщинами нужны две разных методы. Для Ростиславы — управление её любовью ко мне. Для Софьи — управление её любовью к себе. В основе одно и тоже явление: выброс эндорфинов. Но поводы разные. Второе часто называют эгоизмом. Управляется персональными интересами. Отсюда — "морковка".

Ростишка будет следовать моей воле, пока не разочаруется во мне, Софья — в себе. Хотя, конечно, все вины всё равно на меня сложит.

Я предполагал, что "на пустыре недостроя души" Ростиславы оставались три опоры: любовь к отцу, любовь к матери, любовь к богу.

После беседы с Боголюбским и нынешним общением с его дочкой, у меня сложилось впечатление, что первая опора есть. Но она не критична для моих планов. Ни с той, ни с другой стороны. Сдержанное "дистанционное уважение" и встречное "доброжелательное равнодушие".

Замечу, что эта моя оценка оказалась недостоверной. Мне пришлось дополнительно "выламывать" привязанность к отцу из души Ростиславы. Довольно грубо вытесняя его образ своим.

Другая опора — отношения с матерью. Пока, насколько я могу судить, строятся классически: мать-ребёнок. Софья старательно исполняет типовой комплекс стереотипов.

"Да дитё ж малое! Чего оно понимать может? Сыто? Животик не пучит? Ушки не болят? Пелёнки сухие? Спи".

Она, совершенно для себя естественно, не задумываясь, пытается подмять под себя дочку, не замечая того, что "дитя малое" выросло во взрослую женщину. Пусть и молодую, не так уж много повидавшую, но обладающую собственным жизненным опытом, собственными суждениями. Родительница перестала быть для ребёнка "единственным светом в окошке", перестала "застить свет божий". Но сама ещё этого не поняла.

***

Мы часто рассуждаем об "извечном конфликте отцов и детей". Имея ввиду "детей" — сыновей. Но сходный конфликт разворачивается в каждом поколении душ человеческих, вне зависимости от гендерной принадлежности тел.

Да, у женщин нет свойственного мужчинам оттенка самцового первенства. Есть — самочное. "Женщина становится старой, когда её дочь выезжает на первый бал". В Европе — "инцест второго рода", в гаремах Востока — "конкуренция между матерью и дочерью". Или вдруг звучит в благополучной совейской семье:

— Ну почему?! Почему тебе такой муж достался? Разумный, заботливый… А мне… твой отец. За что?!

Бывает наоборот:

— Тебе хорошо говорить! Ты папу нашла! А теперь ничего похожего нет! Одни недоделки да придурки!

И бесполезно рассказывать о том, что "чтобы стать генеральшей нужно выйти замуж за лейтенанта".

Это производные конкретного социума. А я толкую о более общих вещах: о взрослости, дееспособности. О восприятии себя как самостоятельного человека. Всегда немножко ошибочном — мы все чуть-чуть дети. И о реакции на это изменение окружающих. Старших, родителей. Особенно — родительницы. Которая помнит дитя ещё до его рождения:

— Такое бестолковое было. Я тут за столом с гостями сижу, а оно как топнет ножкой по мочевому… едва добежала.

"Оно" — дитё. Вот оно топало, крутилось, взбаламучивая околоплодные воды. А вот — раз! — сидит напротив. Говорит что-то, смотрит разумно, имеет собственное мнение, возражает…

— Без сладкого оставлю!

— Это правильно. Сладкое вредно для зубов.

Оно — не подчиняется! Оно — не слушается! Оно — само выбирает. Что носить, есть, говорить. Куда и с кем ходить, что и как делать…

"Учи, пока поперек лавки ложится, а как во всю вытянется, не научишь" — русская народная.

Туфта. Учить и учиться можно и нужно всю жизнь. Просто методы "педагогики" менять надо. Для этого их (методы) нужно иметь и уметь. Чисто орать по-простому: "Запорю!" — можно нарваться на ответ. И всё равно, несмотря на все запреты и казни, "дитё" сделает по-своему. Просто переживёт родительницу, в конце концов. А пока та, утомлённая бесконечными преследованиями и безуспешными наказаниями, тяжко садится на лавку, проливая слёзы сердечной обиды и повторяет:

— Да что ж это такое поганое выросло? Я его рожала-мучалась, кормила-ростила, недосыпала-недоедала. Душой всею во всякую минутку об ём болела. А оно мне… За что?!

За то. За то, что растила ребёнка, а вырастила человека. И не заметила. Бабочку от гусеницы отличаем же? Внешние изменения человека не столь выразительны. Дело не в изменениях тела — в изменениях души. Они видны снаружи. Но нужно знать куда смотреть, нужно быть готовым понять. Иначе… "Видят. Но не разумеют".

Такое взросление слабо связано с возрастом, с разными… вторичными половыми признаками. Даже с внешними событиями. Изменения — результат событий внутренних, душевных переживаний. Необходимости брать на себя ответственность.

Иногда взрослыми становятся и дети:

"А кой тебе годик?" — "Шестой миновал…

Ну, мёртвая!" — крикнул малюточка басом,

Рванул под уздцы и быстрей зашагал…".

Порой, и взрослые не взрослеют до старости. "Инфант не первой свежести".