Герцогиня

Напомню: в русской традиции венчание вторично. До такой степени, что церковь штатно разводит невенчанных. Основной обряд — помолвка, «рукобитие», «слово чести».

«Не клянитесь. И пусть будет ваше «да» — да, а нет — «нет».

Увы, само по себе, без ритуальных притопов-прихлопов — слово русского богатыря ничего не стоит.

«Повел он ко городу ко Киеву,
А идет за ним Марина раскорякою.
Пришли они ко Марине на высок терем,
Говорил Добрынюшка Никитич млад:
«А и гой еси ты, моя молодая жена,
Молода Марина Игнатьевна!
У тебя в высоких хороших теремах
Нету Спасова образа,
Некому у тя помолитися,
Не за что стенам поклонитися.
А и чай моя вострая сабля заржавела?»

«Каким ты был — таким остался». В смысл — хамло. В чужой дом примаком пришёл? — Хоть из вежливости похвали. Столы белодубовые, вышивку искусную. Девичье гнёздышко.

«Свой уголок я убрала цветами.
Здесь так отрадно, так светло».

Конечно, на привычную Добрыне казарму непохоже.

«А и стал Добрыня жену свою учить,
Он молоду Марину Игнатьевну,
Еретницу,…, безбожницу:
Он первое ученье — ей руку отсек,
Сам приговаривает:
«Эта мне рука не надобна,
Трепала она, рука, Змея Горынчища»;
А второе ученье — ноги ей отсек:
«А и эта-де нога мне не надобна,
Оплеталася со Змеем Горынчищем»;
А третье ученье — губы ей обрезал
И с носом прочь:
«А и эти-де мне губы не надобны,
Целовали они Змея Горынчища»;
Четвертое ученье — голову отсек
И с языком прочь:
«А и эта голова не надобна мне,
И этот язык не надобен,
Знал он дела еретические».

Четвертование. Одна из самых жестоких казней. Применяется к особо опасным государственных преступникам. Так казнили Стеньку Разина. А с Емелькой Пугачёвым помилосердствовали — сперва голову отрубили.

У Добрыни милосердия к собственной жене нет. Нахамив, разломав, набезобразничав, он, получив отпор, идёт на обман. «Военная хитрость»? Обманывает-то он не врага, воина, разбойника, но обиженную и наказавшую его за это женщину. Зверски убивает собственную жену.

За что? — А вот! «Ему тута-тко, Добрыне, за беду стало, И за великую досаду показалося». Что его за дело бранят, за хамство явленное выговаривают.

А другая обида: какая-то бабёнка верх взяла, умом-разумом пересилила, в бычка мукающего обратила.

А третья беда — что другому полюбовницой была, обнимала-целовала. Страстная, похоже, женщина — ногами оплетала. А Добрыню, видать, такого искусства не удостоила. Хоть и до Добрыни было, а всё едино — обида смертная.

Стыдно ему. Самолюбие прищемили. Воспротивилась, окоротила хама. Указала место. В ряду других бычков-рогоносцев.

Тут ещё и ересь придумал в довесочек. Хотя его собственная крёстная — ведьма, людей в собак оборачивает.

По совокупности: четвертование с урезанием губ и носа. Поизгалялся-позабавился. Самоутвердился.

Знавал я одну «молоду Марину Игнатьевну» в Киеве. Собою очень хороша была. Полная тёзка былинной героини. Но счастливее: в Торонто укатила. Живёт себе, поживает. Умна: не стала дожидаться туземных «добрыний».

Ссора из-за Маринки заставляет несколько иначе оценивать действия Добрыни в других былинах при его столкновениях со Змеем Горынычем. Они соперники из-за женщины. Оба — неуспешные. Горыныч — сбежал, Никитич — убил.

Явленные Добрыней в этой былине хамство, наглость и вздорность, лживость и жестокость — не типичны для него. Чаще эти свойства (особенно — склонность к обману) проявляются у Алёши Поповича. Но тут — «снесло крышу». От гипертрофированного наследственного чувства самца-собственника. Змеевич.

Эта история объясняет безудержную храбрость и ярость Добрыни в последующих стычках со Змеем Горынычем. «Соперник-предшественник» подлежит полной ликвидации.

«А побил змею да он проклятую,
Попустила кровь свою змеиную
От востока кровь она да вниз до запада,
А не прижре матушка да тут сыра земля
Этой крови да змеиною.
А стоит же тут Добрыня во крови трое сутки…»