Герцогиня в изгнании

— Польщён.

Пусть близость такой внушительной пасти должна была напугать, однако я только улыбнулась. Пожалуй, из всех обитателей моего поместья только со стражем я чувствовала себя так безопасно. Он меня вон даже в своё логово утащил, а меня это не пугает. Скорее восхищает, потому что где-то здесь спрятан артефакт, к которому привязан страж и который является его единственной слабостью.

Перекатившись на бок и утонув щекой в чёрной шерсти, я задала главный вопрос:

— И как же зовут моего слишком одушевленного стража?

Треугольные уши как-то нервно дёрнулись, а потом слуха коснулось тихое:

— Кассиан.

— Пустой? — моментально перевела я имя, происходящее из уже забытого наречия тёмных магов. Теперь этот язык мы используем только для заклинаний, но от этого он не перестаёт быть очень красивым. — Кажется, хозяин, подаривший тебе такое имя, не особо тебя жаловал.

Моё предположение было встречено расслабленным смешком:

— Почему же? Мне кажется такое имя самое лучшее. — Вскинув брови, я стала внимательно слушать объяснение такой позиции. — От меня ничего не ждали, не возлагали каких-то надежд, ни к чему не принуждали громким значением имени, и я мог заполнить пустоту чем угодно. Выбор был только за мной. Это ли не настоящая свобода?

Я уже давно убедилась, что чем больше говорю со стражем, тем сильнее он поражает меня своей личностью. Этот момент не был исключением.

— И правда, тебе очень повезло, — не смогла не согласиться, потому что тоже верила в бремя полученного имени. Пусть мне оно досталось из-за собственных вкусов, но даже так оно умудрилось оставить отпечаток.

Кассиан словно прочитав мысли сказал:

— Ну да, тебе вот выбора не оставили — из-за собственного имени ты обязана что-то замышлять.

— Вообще-то нет, всё куда проще, — хохотнула я, вспоминая, как родилось моё имя. — Когда мы с наставницей начали жить вместе, она заметила мою неудержимую любовь к… мёду и потому предложила звать меня Медеей. Разве могла я отказаться? К тому же может у меня и было другое имя, но раз давшие мне его люди, оставили меня одну в лесу, то я имею полное право от него отказаться.

Сама не заметила, как весёлая история скатилась во что-то похожее на жалобы. На самом деле мне удалось отпустить обиду на родителей — каждый раз глядя в зеркало я была благодарна, что они не убили меня на месте, увидев доказательство принадлежности к тёмным магам. Да и наставница слишком хорошо заменила мне семью. Потому на людей подаривших мне жизнь я не держала зла.

Большой нос уткнулся мне в лоб, разгоняя тёплым дыханием волосы, пришлось спешно отталкивать Кассиана пока он не начал облизывать меня в приступе жалости. Послушно отклонившись, страж предложил:

— Если хочешь, я могу поднять нужные воспоминания на поверхность. Ты сможешь узнать больше о своей семье и о себе. Но только после того как ты поправишься.

Такая забота тронула, но оставила равнодушной.

— Нет, мне это не нужно, — честно ответила я. — В моей памяти и так хватает лишнего прошлого, большую часть из которого я предпочла бы не знать. Но спасибо за предложение, Кассиан.

— Всегда рад помочь, Медея, — произносит страж, а затем добавляет: — Попробуй ещё немного поспать. Так мне будет легче передавать тебе магию.

Мягко улыбнувшись, я кивнула, закрыла глаза, оставляя все размышления на потом, и под ровные удары сильного сердца погрузилась в целебную дрёму. Чтобы совсем скоро оставить это уютное и безопасное место, похожее на сказку, и вернуться в куда более жестокую реальность.

Глава 22.

Уж не знаю, как это удалось моему стражу, с необычным именем Кассиан, но когда я в очередной раз открыла глаза, то почувствовала себя если не прекрасно, то очень сносно. Будто меня вовсе и не пытались выжечь изнутри святой силой.

Взгляд уткнулся в знакомый потолок спальни, пока мои мысли слишком лениво ворочались в голове. За дверью слышалась какая-то возня, разговоры и шаги, но вставать я не спешила, потому что во мне поселилось странное ощущение.

Так бывает когда снится что-то реалистичное, а потом ты просыпаешься и сомневаешься — было ли это на самом деле или же всё произошедшее всего лишь плод воображения? Вот сейчас меня одолевали как раз такие сомнения.

Нахмурившись, я потрогала лоб, который, кажется, до сих пор хранил тепло от нежного прикосновения того, кто довольно долго нёс меня на руках, а затем аккуратно уложил на кровать. Мне ещё тогда так захотелось проснуться, но веки, будто свинцом налились, не дав мне этого сделать. Из-за чего теперь приходиться гадать: приснилось или всё же это было на самом деле?

Бьерн бы не позволил себе такой откровенной вольности. Так же как и любвеобильный Шейт — хоть упыря одолевали чувства ко мне, как созданное мной существо он не мог без разрешения касаться меня. Потому оставался только Вилейт.