Гештальт-самотерапия. Новые техники личностного роста

Выйдя замуж, я по-прежнему страдала фобией утраты. Я жила в страхе, что Берни может умереть раньше меня. Мне казалось, я не смогу жить без него. Я надеялась, что он доживет до того момента, когда вырастут дети, они больше не будут во мне нуждаться, и я смогу совершить самоубийство. Я внимательно следила за его здоровьем. Каждый раз, когда он задерживался с работы, у меня начиналась паника (в памяти всплывал тот день, когда я приготовила ужин, а мачеха не пришла домой, скоропостижно скончавшись по дороге). Я опекала его как курица-наседка. Так как Берни — человек спортивного склада, с большим терпением относящийся к моим невротическим тенденциям, он постоянно заверял меня, что собирается дожить до весьма преклонного возраста.

Потом я пошла на пятидневный мастер-класс Фрица. В течение пяти дней я страдала в аду собственного одиночества. Никто не понимал, что со мной происходит. Я никому не могла довериться и рассказать о своих чувствах. Позвонил Берни — узнать, как дела, я выдавила из себя: «Прекрасно» и быстро закончила разговор. Казалось, он так далеко, совершенно в другом измерении. Я знала, что он не может мне помочь. Меня шокировало открытие, что впервые за все годы совместной жизни, я не думала о нем в разлуке. Я погрузилась в одиночество, доступ в которое был для него закрыт. Я пыталась представить свое возвращение домой, вспомнить ощущение безопасности и близости, которое испытывала рядом с Берни, но ничего не получалось. Казалось, я была обречена остаться здесь, вечно одинокая.

Эта ужасная фантазия не материализовалась. Домой я вернулась вместе со своим чувством одиночества и была не в состоянии почувствовать теплоту и любовь Берни. Затем я вышла из этого состояния, все встало на свои места, за исключением одного важного изменения. То ужасное одиночество помогло нам. Я пережила пять дней без Берни. Я сделала огромный шаг вперед. Я больше не была беспомощным Ребенком, который живет в страхе потерять Родителя. Впервые в жизни я смогла почувствовать чистую любовь Взрослого, без примесей зависимости и страха. Фобия потери ушла, я смогла стать настоящей женой.

Моя работа подразумевает знание страшных секретов других людей. Иногда я замечаю, что навязчиво думаю об этих личных кошмарах и приближаюсь к депрессии. Благодаря самотерапии я нашла скрытую эмоцию: одиночество. Груз чужих трагедий, моя беспомощность в этом отношении порождают чувство одиночества. Но годы профессионального одиночества, которое является одним из самых болезненных аспектов моей работы, в конечном счете, укрепили меня. Сегодня я легче принимаю других людей, меньше их оцениваю и критикую — о таком я даже не мечтала.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ ЮНОСТИ

Тем, чьи способности к эмоциональному и интеллектуальному росту выше среднего, требуется больше времени для достижения зрелости. Для них психологическая юность продолжается и в двадцать лет (22).

Существует три стадии развития человека: детство, юность и зрелость. Мы должны успешно решить задачи предыдущих стадий, прежде чем переходить на следующие.

Задача детства — научиться доверять (23); юности — освободиться от родительской зависимости, найти собственную идентичность. Настоящий взрослый уверен в своих силах, легко принимает себя и окружающих. Задача юности складывается из трех подзадач:

1. Разлюбить родителей

«Это несправедливо, — пожаловалась мне как-то младшая дочь, — ты вышла замуж за папу, а мне придется выходить за незнакомого человека». Молодой человек должен разлюбить родителей, чтобы освободить себя для любви к незнакомому человеку. Ему нужно отстраниться от тех людей, кого он любил с детства, чтобы достичь подлинной близости с другими.

Одним из признаков этого изменения является оценочное отношение к родителям. Я гордилась мачехой, когда была маленькой. Она была такой обаятельной и остроумной. А в юности я уже стыдилась появляться с ней на людях: она так громко сморкалась! Обе мои дочери прошли через похожие переживания в подростковом возрасте, когда они терпеть не могли ходить куда-нибудь вместе со мной. Они стыдились моей одежды («Такая невыразительная! »), быстрой походки, откровенного смеха, громкого голоса («Мам, на нас все смотрят! »).

Родителям больно, когда в один прекрасный момент они узнают, что дети их стыдятся. Детям еще больнее: стыд порождает чувство вины. И тем, и другим стало бы легче, если бы они поняли, что мы можем стыдиться только тех людей, которых любим (см. «Стыди вина», 4).

Юноша расторгает близкие отношения прошлого. «Моя дочь всегда мне доверяла свои переживания, все рассказывала, но сейчас стала все держать в секрете»; «Мы с папой всегда могли поговорить, но сейчас это почему-то изменилось». Родители, чрезмерно реагирующие на подобное отвержение, шантажирующие своих детей чувством вины, усложняют их юношеский период. Иногда дети вынуждены прибегнуть к обману: «Я общаюсь с матерью ровно столько, чтобы у нее сложилось впечатление, что я ей доверяю, но на самом деле я не рассказываю ей ничего значимого».

2. Бороться за независимость